— Вряд ли кто-то из стражи сможет справиться с Ируоком — или кто это? — но на группы он может и не напасть.
— Стражи не смогут? У тебя ужасная оценка наших умений, — его улыбка увяла. — Мы уже усилили патрули, когда начался весь этот беспорядок. У нас больше нет свободных констеблей. Но я поговорю с управлением, постараюсь расставить их лучше.
— Хорошо. Ренард?
— Да, генерал Виддершинс?
— Хватит. Мне нужна встреча со Скрытым лордом. Или хоть с Реми.
Усы Ренарда дрогнули, он нахмурился.
— Я могу передать все…
— Нет. Мне… — она заставила себя не смотреть на Джулиена, — нужно поговорить с ними о другом.
Если страж и понял, что Виддершинс призналась, что скрыла от него детали, он не показал этого на лице.
— Ах. Хорошо. Я узнаю, что получится.
— А ты, — Джулиен выпрямился, — немного поспишь.
— Но я…
— Нет. Ты еще не выздоровела. И это не касается тебя, Виддершинс. Мне жаль, что ты столкнулась с Ир… той штукой, но ты не страж.
— И у тебя есть другие проблемы, — тихо напомнила Робин.
Эврард! Боги, она забыла! Она даже хотела обвинить Ольгуна, ведь он отвлек ее на другие дела, но знала, что сама тоже была виновата.
— Я хочу знать, что происходит, и что это за штука, — призналась она. И почему искатели нарядились как фантомы до появления этой штуки! — И все. Я попробую собрать информацию, но лезть никуда не буду. Обещаю.
Матрас точно прогнулся от их общего недоверия, но никто не высказал это вслух.
— Я останусь с тобой, — сказала Робин.
Виддершинс покачала головой.
— Мне нужно, чтобы ты управляла «Ведьмой», милая.
— Но…
— Прошу, Робин.
Робин посмотрела на пол, а потом встала.
— Хорошо, — она поцеловала подругу в щеку. — Поспеши, или я уведу всю таверну в безопасное место.
— Я запомню, — улыбнулась Виддершинс, но улыбка быстро увяла, ведь Робин в тот миг зло посмотрела на Джулиена Бониарда. Виддершинс не успела убедиться, что это ей не показалось, Джулиен не успел заметить, а девушка уже покинула комнату. Ренард еще раз низко поклонился, надел шляпу на голову, махнул рукой и ушел следом.
Дверь закрылась, и Виддершинс поняла, что осталась одна с Джулиеном — Ольгун не считался — и она уже хотела позвать Робин.
«Как глупо! Я уже была наедине с Джулиеном! Я…».
Он отодвинул стул от стола, развернул его, чтобы сесть лицом к ней. Тревога была заметна в его глазах, почти затмила их цвет.
Ох, беда…
Глава восьмая
Ренард Ламберт напрягся, туника натянулась, ведь его плечи поднялись к ушам, как ему казалось. Каждый шаг был испытанием, и он не знал, что одолеет его раньше: желание оглянуться через плечо до боли в шее или быстро бежать к двери.
Он не сделал ничего такого — ради Скрытого бога и всех из Священного соглашения, он спокойно вошёл в Гильдию и спокойно мог выйти! — но было близко.
Подозрительные взгляды на него от проходящих констеблей помогали успокоиться, а не тревожили ещё сильнее. Редкие знали его лицо, а если кто и узнавал, его не разыскивали. (Но он не был невинным). Они знали лишь, что это был яркий персонаж, бродящий по коридорам, и хотя это не было нормальным, это не было и поводом для тревоги. Он не собирался радовать их, показывая, как он нервничал в этом месте.
Он недовольно понял, что они могли принять его за аристократа, пришедшего выкупить дочь или кого-то из родни из беды. Но вся эта история с возрастом ему не нравилась.
Робин в теории могла быть его дочерью. Она шла впереди него, держала все мысли при себе. Но она шла напряженно, и Ренард не сомневался, что она встревожена, как и он, хоть и по другой причине.
Боги, его ждало столько дел! Он уловил намек Виддершинс, что она рассказала не все, не могла говорить о таком при майоре. (Вор невольно нахмурился, подумав о Джулиене Бониарде наедине с Виддершинс). Он легко мог устроить встречу со Скрытым лордом — и ему было интересно, разгадает ли Виддершинс его секрет, ведь из всех, кого он знал, это могла сделать лишь она — но он хотел пару дней изучить дело «Ируока» своими силами, а потом назначать встречу. И в гильдии были обычные ночные дела, проблема с Симоном Бопре, а еще…
«Черт, как я еще в туалет успеваю сходить? Будь это не Виддершинс, я бы…».
Они миновали стол с сержантом на посту, часовых у входа, и Робин открыла тяжелую дверь. Стало видно низкие небеса вечера. Она вышла и повернулась, и Ренард невольно заметил ее кислое выражение, направленное не на него, а мимо него, на коридор, откуда они пришли.