— Она придет! — Робин поняла, что кричит, и попыталась успокоиться. — Ты ее не знаешь. Она придет, и ты пожалеешь об этом.
— Сомневаюсь, — Эврард покачал головой и вернулся к графину вина. — Вряд ли у нее есть столько чести.
Робин не помнила, как встала на ноги.
— Честь?! — она снова кричала, в этот раз ей было плевать. — Это говоришь ты? Ты?! Ты угрожал уничтожить ее жизнь! Похитил меня! Из-за чего? Из-за пары украденных сокровищ, про которые твоя семья десятки лет не вспоминала? Разве ты можешь судить о чьей-то чести?
Графин разбился о стену, оставив пару осколков в дереве и пятно вина, из-за которого казалось, что там убили двуногого комара.
— Из-за чего этому быть, дурочка?! — Эврард тоже кричал, сжатые кулаки дрожали. — Я делал все, чтобы стереть пятно с чести семьи! И пятно оставила твоя драгоценная Виддершинс!
— Верно, — Робин задумчиво посмотрела на оковы на запястье, на пятно вина на полу. — Родители сейчас тобой гордились бы?
Робин показалось, что она зашла слишком далеко. Со сдавленным воплем Эврард пересек комнату и навис над ней, поднял руку для пощечины. Робин заскулила и отпрянула, кривясь от грядущей боли.
Но удара не было. Эврард нависал над ней, кривясь, а потом опустил плечи и отошел. Робин плохо видела его, щурясь, так что открыла глаза.
Эврард медленно моргнул, а потом отошел к дальнему столу.
— Понадеемся, что ты права, — сказал он, — и она скоро будет тут. Я хочу покончить с этим.
Робин согласно кивнула. Они ждали в тишине, затерявшись в своих бурных мыслях.
Так затерявшись, что Робин моргнула и очнулась от дремы. Она огляделась. В комнате горели масляные лампы, и только они были источником света, грубо расставленные по комнате. Они начали дымить. Значит…
Часы. С их разговора с Эврардом прошли часы. Часы, во время которых Виддершинс не пришла.
Огонь расплылся из-за слез на глазах Робин. Она не сдастся, нет! Но все же…
Она невольно подавила вопль, когда Эврард появился сбоку со зловещим эхом шагов — ей не хватало этого звука, а теперь он вернулся. Может, он тоже понял, что наживка из Робин плохая, потому что его взгляд был мрачным, ладонь касалась кожаного мешочка на поясе. Робин вжалась в стул, но рука вытащила оттуда…
Ключ?
Робин задержала дыхание. Эврард опустился рядом с ней на колени. Громкий щелчок, и оковы упали. Она встала, потирая покрасневшее запястье, а он уже отошел.
— Иди домой, — сказал он, не глядя ей в глаза. — Я не…
Ночную тишину улиц разбили выстрелы. Ставни затрещали и разбились, пули пролетели и вонзились в потолок с дождем пыли и щепок. Робин закричала, что-то тяжелое врезалось в нее и сбило на пол. Точнее, не что-то, а кто-то.
Эврард. Эврард лежал на ней, закрывая собой.
Но они тут же поняли, что зря. Пистоли целились вверх, чтобы пули пролетели над головами всех в комнате. Робин и Эврард не были в опасности, кроме риска порезаться о щепки.
Отвлечение? Это сработало, ведь, когда Эврард поднялся на ноги с рапирой в руке, было слишком поздно.
Дверь распахнулась, замок явно взломали, и двое мужчин в черно-сером бросились в стороны от двери. Она держали мушкетоны, направляли их на грудь Эврарда. Третий нарушитель в темном — женщина, судя по фигуре, но похожая на двух других — прошла в дверь сзади и стояла в конце комнаты. Ее оружие тоже было направлено на юного аристократа.
— Что ж, — Эврард смотрел на них по очереди, — стоило этого ожидать, — он повернулся к четвертой фигуре, появившейся меж двух мужчин у двери. — Ты бы не пришла одна…
Он громко щелкнул зубами, когда прибывший оказался не Виддершинс, а низким денди в яркой тунике и штанах, в коротком плаще за плечом, с идеально ровными усами. На нем была шляпа с пером страуса, рапира на боку, а в правой руке он сжимал пистоль.
— Ты не Виддершинс! — сказал Эврард почти с обвинением.
— Хвала богам. Иначе вы бы не выпустили меня из дома, — он низко поклонился. — Ренард Ламберт к вашим услугам. Робин? Ты ранена?
— Нет, — сказала она, голос дрожал, она отползла от места, где упала, и встала. — Нет, я в порядке. А… где Виддершинс?
— Боюсь, милая леди не могла прийти. Я за нее.
— Ха! — Эврард покачал головой. — Я знал, что у нее ни чести, ни верности! Она…
— Месье, не стоит оскорблять человека, чьи друзья целятся в ваше сердце.
Эврард уловил логику в его словах и притих.