Работа постепенно захватывала всю нашу жизнь. Работа в газетах. Работа по дому. Работа в саду. Работа над оплодотворением. Да еще и работа по воспитанию Марли — честное слово, одного этого хватило бы с лихвой! Во многом он напоминал ребенка — так же требовал времени и забот, так же давал нам ощутить вкус ответственности. Во многом, но не во всем. Даже ничего не понимая в родительских обязанностях, мы не сомневались, что детей не следует запирать на целый день в гараже с миской воды.
Мы еще не отпраздновали и двух годовщин свадьбы, а уже в полной мере почувствовали, что такое взрослая семейная жизнь. Нам двоим нужен был отдых от повседневных забот. Вот почему в один прекрасный вечер я преподнес Дженни сюрприз: два билета в Ирландию. Отпуск на три недели. Взятая напрокат машина, дорожная карта и адреса мотелей.
Однако, прежде чем ехать отдыхать, нужно было решить несколько проблем, и главная из них — Марли. От собачьего приюта мы отказались почти сразу. Марли слишком молод, энергичен и непоседлив, чтобы три недели продержать его в клетке. Как и предсказывал доктор Джей, кастрация не изменила его жизнерадостный темперамент. К сожалению, уровень энергии она тоже не снизила, да и на буйные выходки не подействовала. Правда, он больше не пытался наскакивать на неодушевленные предметы, но в остальном оставался все тем же неуправляемым зверем. Отдать буйного, невоспитанного, да к тому же подверженного приступам паники пса на передержку друзьям? Нет, мы с друзьями так не поступаем. Нам требовался профессиональный «собачий нянь» — человек ответственный, очень терпеливый и достаточно сильный, чтобы справиться с сорокакилограммовой мохнатой тушей.
Мы составили список друзей, соседей и сослуживцев, а затем начали вычеркивать одну фамилию за другой. Наконец у нас осталось только одно имя. Кэти, моя коллега, живет одна и любит животных. Рослая, сильная женщина, спортсменка. То, что нужно! И — ура! — она согласилась.
Я подготовил ей такую подробную инструкцию, словно оставлял на ее попечение тяжело больного младенца. «Руководство по уходу за Марли» составило шесть страниц, исписанных с двух сторон.
Эту инструкцию я вручил Дженни и попросил прочитать — проверить, не упустил ли я чего.
— О чем ты только думаешь? — поинтересовалась Дженни, вчитавшись в инструкцию. — Это нельзя ей показывать! — Она возмущенно взмахнула листками в воздухе. — Если ты ей это покажешь, об Ирландии можешь забыть. Она бросится бежать и не остановится до Ки-Уэста!
Но я верил, что честность — лучшая политика, так что предъявил Кэти свою инструкцию. Во время чтения она несколько раз заметно поморщилась, однако удержала свои чувства при себе. К концу текста лицо ее приобрело нежно-зеленый оттенок, но эта благородная женщина не стала брать свое обещание назад.
— Приятного вам путешествия, — мужественно пожелала она. — У нас все будет хорошо.
Ирландия оказалась именно такой, как мы ее себе представляли. Чудная, идиллическая страна, идеальное место для отдыха. Погода была отличная: почти все три недели светило солнце. Как мы и обещали себе, мы не строили планов и не сверялись с путеводителями — просто катались по побережью, останавливаясь тут и там, чтобы пройтись, купить сувенир, выпить по бутылочке «Гиннесса» или посмотреть на океан.
Каждый вечер мы искали, где бы сегодня остановиться на ночлег. И все ночлеги были одинаковы — комнаты в частных домах, гостеприимные ирландские вдовушки, чай, мягкая перина и обязательный вопрос: «А вы, уж простите за любопытство, женаты или так?» А затем понимающая улыбка и деликатно прикрытая дверь.
Мы с Дженни вскоре уже не сомневались, что ирландские законы предписывают в обязательном порядке вешать на стенку в каждой спальне портрет Папы или картину с Девой Марией (а иногда и то и другое). Кроме того, другой закон, видимо предназначенный охранять целомудрие путешественников, распространялся на кровати — такие скрипучие, что даже повернуться с боку на бок без шума нам не удавалось.
К романтике такие условия располагали не больше, чем ночлег в монастыре. Мы спали в чужих домах — в домах добрых католиков — с тонкими стенами, скрипучими кроватями, любопытными хозяйками и бдительными статуями святых.
Секс в таких местах казался совершенно недопустимым. Мы как будто снова стали школьниками. Нас могли «поймать» — и это означало неминуемое унижение на следующее утро за общим завтраком. Это означало, что миссис О’Флаэрти, подавая нам яйца, поднимет брови и спросит с усмешкой: «Надеюсь, кровать вам понравилась?»