А в следующую долю секунды я понял, что подвигло нашего пса на такой геркулесов подвиг. Метрах в пятнадцати от нас сидела рядом со своей хозяйкой хорошенькая пуделиха. Помню, в голове у меня мелькнуло: «Мать честная, что ж его так на пуделей-то тянет?» На миг мы с Дженни застыли с напитками в руках, быть может отчаянно надеясь, что путешествие стола обернется страшным сном и ничто не испортит нам чудесный воскресный день. А в следующую секунду вскочили на ноги и бросились в погоню за столом. Я настиг беглый стол первым, вцепился в него и изо всех сил уперся ногами в пол. Скоро ко мне присоединилась Дженни.
Наконец мы остановили стол и Марли — всего в паре метров от пуделихи и ее смертельно перепуганной хозяйки. Я обернулся, проверяя, все ли в порядке с детьми. Только сейчас мне удалось как следует разглядеть лица наших сотрапезников. Весь ресторан замер. Царило глубокое молчание. Мужчины застыли с сотовыми телефонами в руках. Их спутницы глазели на нас, открыв рты. Молчание прервал Конор.
— Марли пошел гулять! — в восторге завопил он.
Пока Дженни держала Марли, все еще не сводившего глаз со своей кудрявой пассии, мы вдвоем с официантом оттащили стол на место.
— Я найду вам другой столик, — предложил официант.
— Спасибо, не нужно, — решительно ответила Дженни. — Лучше заплатим за напитки и пойдем — от греха подальше.
Вскоре после нашей волнующей экскурсии в мир бокианского досуга я обнаружил книгу «Плохих собак не бывает!», принадлежащую перу известной английской дрессировщицы собак Барбары Вудхауз. Из названия явствовало, что автор придерживается тех же убеждений, что и первая наставница Марли: что лишь вздорные, нерешительные, слабовольные хозяева мешают «неисправимому» псу достичь совершенства. По словам Вудхауз, проблемой всегда являются не собаки, а хозяева. Высказав этот тезис, далее она переходила к описанию «клинических случаев», от которых у меня волосы вставали дыбом. На страницах книги встречались псы, беспрерывно лающие, воющие, роющие землю, дерущиеся и кусающиеся. Были даже такие, что поедали собственные фекалии. «Слава тебе господи, — думал я, — по крайней мере, фекалий Марли не ест!»
Читая эту книгу, я начал понимать, что наш неуправляемый лабрадор не так уж плох. Приятно было сознавать, что существует столько грехов, к которым наш Марли непричастен. Он начисто лишен агрессивности. Почти не лает. Не кусается. Не нападает на других собак (разве что в поисках любви). Всех вокруг считает своими лучшими друзьями.
Так я дошел до главы двадцать четвертой, «Жизнь с психически неуравновешенной собакой». И тут мне поплохело. Вудхауз описывала Марли так верно, с таким пониманием, словно сама сидела с ним в стальной клетке. Неконтролируемые приступы страха, склонность портить вещи, оставаясь в одиночестве… все точно. Не остались без ее внимания и попытки хозяев «оборудовать в доме или во дворе собаконепроницаемое место». Упомянула она и об успокоительных — как о последнем (и чаще всего неэффективном) средстве.
В следующей главе, озаглавленной «Психические расстройства у собак», Вудхауз меланхолически писала: «Не устаю повторять: если вы решились держать в доме собаку, страдающую психическими расстройствами, вам придется смириться с тем, что это наложит на вашу жизнь некоторые ограничения». Значит, смертельный страх выйти из дому — хотя бы за пакетом молока — теперь называется «некоторыми ограничениями»?
Вудхауз запечатлела для вечности и Марли, и наше жалкое совместное существование. У нас было все: и злополучные слабовольные хозяева, и неуравновешенный, неконтролируемый пес, и бесчисленные жертвы и разрушения среди домашней обстановки. Случай из учебника.
— Поздравляю, Марли, — обратился я к псу, мирно посапывающему у моих ног. — Ты у нас ненормальный.
Услышав свое имя, он открыл глаза, зевнул и лениво перевернулся на спину.
Я ожидал, что Вудхауз предложит владельцам «дефективных» собак какое-нибудь решение проблемы — однако кончалась книга мрачно: «Лишь сами владельцы неуравновешенной собаки могут сказать, где проходит грань между здоровьем и психической болезнью. Что делать с психически больным животным, также не может решать никто, кроме самого владельца. Я, проработав с собаками много лет и любя их всей душой, придерживаюсь мнения, что самый гуманный выход в этом случае — усыпление».
Усыпление? Я тяжело сглотнул. Даже Барбара Вудхауз, любительница животных, собственноручно выдрессировавшая тысячи псов, которых их владельцы считали безнадежными, считает, что некоторых собак гуманнее всего отправлять в большую собачью психолечебницу на небесах…