Так вот, теплицы. Соответственно, раз Арья притащила мне только что сорванный букет, там уже зацвели золотые розы, хотя вчера бутоны были ещё закрыты — никак дожидались южных гостей. Для меня цвет роз и само желание подарить их именно Ей было скорее слегка саркастичной отсылкой к «желтый цвет — цвет разлуки», ведь собирался я дарить букет той самой всеми нелюбимой за её эго ланнистерше, королеве Серсее, а видел я эту женщину разве что, образно говоря, в склепе да с мечом в руках, то бишь, в гробу и белых тапочках по-вестеросски. И их я заказывал, думая как раз о королеве, которая вот-вот появится из ворот вместе с детьми, судя по всему, как это и было по книжному канону, вслед за Робертом и его дворней, потому как в этой реальности существовала та самая дурацкая кибитка-а-ля-дом, о которой мне со смехом в глазах доложил Теон Грейджой. Его я определил к своим разведчикам для практики командования малыми отрядами. Этот гаденыш просто обожает, когда с людьми случаются гадости, и я дал ему хорошую возможность искать шансы для таких гадостей на постоянной основе. Поднаберется чуть опыта — и выпну в свободное плавание, благо для этого у меня уже почти все готово. А пока что напротив уже рассредоточились чужаки, оставляя конское дерьмо и грязь на старых добрых русских мостовых, сделанных из сбитых друг с другом бревен — рядом лес, а я лелею жабу, как и Нэд, подготавливая казну к Зиме, но зимняя снежная каша и всеобщий средневековый срач меня не устраивает.
Роберт с громкими звуками слез с коня, а я широко улыбнулся, наверняка впрочем оставив глаза холодными, и подал Лёд Грейджою, который стоял прямо за моим плечом, а цветы отдал Сансе, чтобы не смять букет о пузо короля. Я распахнул объятья, продолжая улыбаться, и крепко обнял вонючего незнакомого и полного, хоть и крепкого, мужика, который возвышался надо мной где-то на пол головы и гораздо сильнее превосходил по ширине или толщине, чему я был невероятно рад. Этот винный бурдюк обдал меня перегаром и духами, на что я еле удержал обыкновенную ледяную морду лорда Старка и продолжил приветствие уже более официально. Пока мы расшаркивались, я думал за жизнь и ожидал появления королевы с детьми, по-тихоньку забрав у дочери цветочки, на которые все из свиты короля как-то странно поглядывали, будто не догадываясь об их предназначении. Мои, конечно, уже привыкли к отмороженному на всю голову Верховному Лорду, но это не значит, что с южанами они этими своими наверняка присутствующими в их головах мыслями поделились.
Мои же мысли были грустными. Во-первых, всё же Песнь Льда и Огня - это интересно только читать или смотреть, но не участвовать. Тем более, человеку с довольно-таки мирной профессиональной подготовкой - юрист в России это скорее корочка, чем реальное призвание, да и скромный бизнес, который пошёл веселее, чем у многих других, начинавших подобным образом, именно из-за юрфака за плечами - это неплохо для тех тридцати лет, что мне исполнилось совсем недавно, уже здесь, в Вестеросе. Но это вряд ли поможет здесь, в мире, который гораздо более жесток в своих проявлениях, и где власть законов - это понятие относительное, а право местных у нас бы назвали основанным на обычаях и крайне сумбурным.
Во-вторых, этот мир хоть и не гостеприимен в принципе, но жить было бы можно вполне спокойно, всё же все мы умрем. Конечно, если бы не наличие пять плюс один спиногрызов, которых настрогал предыдущий владелец данных телес, и если бы не эта долбанутая наседка, сующая свой нос во все мои дела, Кейтилин, с которой я вместе проснулся и чуть не окосел от её утренней молитвы о том, чтобы "семя его прижилось во мне". От моего дикого взгляда Кэт лишь чуть смутилась, меня же покоробило её поведение уже после, когда я немного более адекватно стал воспринимать своё положение, перестав его переживать у себя внутри как нечто невозможное-потому-что-невозможное-совсем. Мне вдруг внезапно показалось, что сразу спалиться - это слишком просто для умного человека, к которым я себя всё же высокомерно причислял, ну а любой умный человек в такой ситуации должен просто заткнуться и какое-то время оценивать ситуацию, разбираться с возникшей откуда ни возьмись новой памятью, заместившей как будто бы те мои воспоминания, что вели сюда, в эту реальность.