Взобравшись на гребень очередного холма, я увидел море. Унылое, тоскливое, но по-своему величественное как музыка Иоганна Себастьяна Баха. Серо-металлические воды лениво облизывали каменистый пляж. Пахло солью и зимой. Тут мы купаться точно не будем.
Первая же ночевка у Стылого Моря мне совершенно не понравилась. Мы расположились где-то в полукилометре от воды под прикрытием скального массива. Он вроде бы защищал нас от неприятного ветра. Однако где-то посреди ночи с неба сначало заморосило, а потом хлынуло.
Кто-то скажет ну дождь и дождь. В чем проблема? Дождь не проблема, когда он за окном, а ты лежишь на диване под теплым одеялом. И если даже вымокнешь, то всегда есть возможность обсушиться.
Вокруг нас же были только холодные, не гостеприимные камни. Ни палаток нормальных, ни зонтов. Впрочем, мне ещё относительно повезло. Выручали общая немаленькая масса тела и помощь Геллы, об которую можно было греться. Остальные переносили непогоду хуже. Шерстяные спальники, плащи и одеяла кое-как выручали, но стылая сырость проникала всюду. Полночи мы практически не спали.
Утром весь наш отряд выглядел гораздо угрюмее. Нормально отдохнуть не удалось. Однако нужно было идти дальше и желательно не мешкать. Поскорее покинуть неприятное место.
— Знаете, я бы предпочел ещё один бой такому гадкому путешествию, — рассуждал Арайт.
— Однако мне теперь понятно, почему здесь не хотят делать засады разбойники, — ответил я.
Следующие три часа были весьма неприятными. Отряд медленно тащился по каменистому побережью, вынужденный время от времени огибать скалы или обходить глубокие впадины, заполненный морской водой. Иногда нам попадались следы других караванов. Объедки в основном. И на удивление все они прекрасно сохранились. Я даже мог заметить крошки и огрызки фруктов. Странно. Неужели здесь нет ни аналога крабов, ни птиц, которые бы залетали сюда?
Через три часа нам повезло. Мы наткнулись на другой караван, расположившийся в древних руинах. Впрочем, это был не комплекс заброшенных зданий как Двор Жилокрута, а всего лишь две полуразрушенные стены, торчащие из гальки. Но это хоть какое-то укрытие от ветра. Там расположились пятеро мужчин, которые жгли небольшой костерок из принесенных дров и топливных брикетов.
Мы тут же направились к ним.
— Доброго пути, — произнес бородатый глава каравана, старавшийся не смотреть в сторону Скейла и мутанта.
— Дайте-ка погреться, — бесцеремонно произнес Хастл и подошел к костру вместе с ведьмой.
Путники были вооружены и трое из них считались райдхор, но, конечно, по боевой мощи им до нас далеко. Пошли небось сюда, чтобы не нарваться на разбойников, а встретили кое-кого похуже.
— Вы, пятеро, что несете? — раздался голос хастловской ведьмы.
Каждое слово звучало в моей голове звенящим эхом и вызвало тошноту.
— Зелья от плакальщиков. Мази. Пилюли.
— Ещё? — уточнила ведьма.
— Немного серебра, оружие, топливо…
— Вы пятеро незнакомцев, кладите все ценное перед собой кроме одежды и утопитесь в море.
Таков был вердикт этой суки. И когда она произносила последние слова, то я сам дернулся. Ощутил странную необходимость пойти в сторону моря, но отогнал морок. Ведьма же специально уточняла на кого направлен приказ. Поэтому наши не пострадали.
Пятеро путников начали медленно выкладывать вещи из сумок и поясных кошелей. Глаза их были пусты. Такие же безжизненные и блеклые как Стылое Море, что их вот-вот поглотит.
— Правда, восхитительно? — усмехнулся Хастл, положив руку ведьме на хрупкое плечо. — И никаких драк не нужно. Все чисто и просто.
— А не боишься, что она и тебя так искупаться спровадит? — спросил я.
Вопрос провокационный, но при Скейле Хастл все равно не станет бузить.
— Нет-нет, — снова усмехнулся Хастл. — На мне голосок Ульмы не работает.
— Ну значит скажет не искупаться, а велит приспешнику перерезать тебе ночью горло, а потом самому утопиться.
— Злой у тебя язык, Крайт, — осуждающе поцокал Хастл, слегка звякнув металлическими зубами. — И сердце не доброе. Не веришь ты в дружбу и любовь.