Игорь сплюнул и поднялся с земли, беря в руки кувалду и собираясь продолжить работу.
Вдруг поднял глаза и увидел за наполовину разрушенной стеной Киру. Замер. В глазах друг за другом промелькнули растерянность, понимание — она слышала, и наконец сожаление.
Очарование разрушается как карточный домик. Никакой он не особенный. Он самый обычный. И за всей его мнимой загадочностью скрывается обычная глупость. Посредственность. Заурядность.
Кира чувствует, как злость все сильнее закручивается внутри. Переполняет душу. Ведет ее. Требует дать выход.
— Наверняка сын шлюхи многое знает о поцелуях… — Голос словно из преисподней. Это она сказала? Кира не узнаёт своего голоса. Слышала ли она сама свои слова? Наверное, нет. Шум в ушах стоял такой, что она не услышала бы и взрыва, прогреми он у нее под ногами.
Слова — пули. Девушка видит и с наслаждением отмечает, как они проникают в его сознание, впиваются в его мозг, причиняют ему боль. Заставляют зрачки сузиться, сжать челюсть, и крепче схватив рукоять кувалды медленно, словно хищник, подойти вплотную к стене, в полуметре от которой стоит Кира.
— Что ты сказала? — Говорит тихо, делая паузы между словами, но Кире кажется, что он орет их ей прямо в уши. Злость его такая ощутимая, что, кажется, можно ее потрогать. Прикоснуться и обжечься. Кира смотрит, не отводя взгляд, прямо в его глаза. Не моргая. Их разделяет кусок стены, высотой всего лишь по пояс. В его руках кувалда. Впору как можно быстрее уносить ноги, но Кира медленно, прямо ему в лицо повторяет:
— Я сказала, что сын шлюхи наверняка много знает о поцелуях.
Выплевывает ему в лицо словно яд. Откуда в ней его столько? Кажется, этот яд отравил ее саму, и она уже не понимает, что творит. Она больше не принадлежит самой себе. Она не может говорить такие слова. Она не может говорить ТАК…
Это не она, не Кира засовывает голову прямо в пасть зверю, она не может быть настолько отважной. Или безрассудной. Она не может быть настолько слабой и уязвимой, чтобы ее могли задеть уничижительные характеристики какого-то урода. Это все происходит не с ней.
Кира смотрит прямо, не отводя глаз и видит, как и без того черные глаза Игоря все сильнее поглощает глубокий мрак. Взгляд такой безумный, будто он готов вцепиться в ее глотку и разорвать. Это последнее, что Кира успевает отметить более-менее ясным сознанием. Последующие события воспринимаются ей словно через экран телевизора, и происходят совсем не с ней.
Вот он бросает кувалду, одним рывком перепрыгивает через разделяющее их препятствие. Двигается молниеносно, так что глаз не в силах зафиксировать движение. Секунда и Киру припечатывает к стене с такой силой, что вышибает дух. Она, словно рыба, выброшенная на берег, нелепо открывает и закрывает рот, пытаясь поймать хоть крохи воздуха, но прижатая к шее крепкая рука не дает кислороду просочиться в её легкие. Лицо напротив, искаженное гримасой ярости и отвращения, шипит:
— Да кто ты такая, чтобы так говорить о моей матери? — Рука на шее сжимается все сильнее. Кажется, сейчас он просто оторвет ей голову.
— КТО. ТЫ. ТАКАЯ? — Теперь уже орет ей в лицо, некрасиво брызжа слюной.
И снова удар. Удар головой о стену такой, что сверху сыпется пыль и крошки цемента. В глазах темнеет, кровь отливает от лица, ноги немеют.
На грани потери сознания Кира чувствует, как Игорь хватает её за предплечье и быстро тянет куда-то. Она словно тряпичная кукла невпопад болтает ногами, пытаясь остановиться, задержать его. Чувствует, как ударяется спиной, когда Игорь начинает подниматься вверх по ступенькам, волоча ее за собой.
Второй этаж. Крыша. Единственное уцелевшее крыло дома. Игорь хватает её за затылок и разворачивает к себе спиной. Кира открывает затуманенные глаза и видит перед собой пропасть, и единственное, что удерживает ее от падения, это рука на затылке. Дергается от страха, упирается спиной в грудь парня и тиски на затылке сжимаются сильнее, не давая возможности отступить.
Игорь прижимает губы прямо к её уху и злобно шипит:
— Ты мечтала летать… Ну так лети, птичка.
Тиски разжимаются. Кира падает. Размахивает руками так будто и вправду хочет полететь. Секунда свободного полета, и вдруг… рывок.
Боль во всей голове такая, что из глаз едва не сыплются искры. Его пальцы в волосах тянут её назад и швыряют на пол. Кира падает и пролетев пару метров по бетонному полу, больно ударяется головой об стену.
— Еще раз откроешь свой поганый рот, и я исполню твою мечту.
Последний раз взглядом полным отвращения смотрит на стонущую от боли девушку. Демонстративно вытирает руку, что держала ее за волосы, о штанину, будто испачкался в грязи. И просто уходит.