И жители долины Мымги постепенно стали покидать родные места, переезжать на побережье в рыболовецкие колхозы.
Затем в Кор-во вернулся Ковзгун, постаревший, ссутулившийся и подавленный. Он будто поклялся не говорить о том, что с ним было за эти годы. Только в первый же день один на один встретился с Неханом.
А через неделю запряг собак и на двух нартах уехал куда-то со своей семьей. По последнему весеннему насту, когда Нехан готовился к полевым работам, вслед за старейшим подался и Вилгун с семьей…
Говорят, Нехан руководил колхозом лет десять, пока не довел хозяйство до разорения. Потом его все-таки сняли с высокого поста. Он куда-то исчез, бросив жену и дочку. Одни утверждали, что его перевели руководителем рыболовецкого колхоза, другие предполагали — угодил в тюрьму, третьи слышали, что он умер…
Он, конечно, умер. Иначе откуда было взяться злому духу? Это дух Нехана. Нехан ушел в селение Вечного Покоя, а дух его остался. И преследует род Такквонгун…
…Пларгун напрягает волю из последних сил. Перед глазами, то проваливаясь в небытие, то всплывая из тумана, раскачивается круглое, как луна, лицо девушки. Лунный свет то затухает, то вновь бьет в маленькое окно, расплывается по грязному полу. А в окне мерцают голодные хищные глаза…
— Дух бродит. Он преследует род Такквонгун!..
— Я его убью!
— Грех поднимать на него руку!
— В твоих руках прекрасное оружие. Из него не глухарей надо стрелять. Я убью его.
— Грех так говорить!
— Убью…
Потом Пларгун почувствовал, как в легкие ударил морозный воздух, услышал рык Кенграя и увидел огромного, размером с дом, черного духа. Дух глянул на юношу ожидающе. И не спеша, вперевалку, пошел навстречу.
Пларгун не слышал выстрела. Только почувствовал сильный толчок в плечо. Потом и зверь, и девушка, и тайга со снегом и луной провалились в бездну…
Бывает с человеком такое, когда он в состоянии полусна ясно слышит вокруг себя все. Пларгун слышал шаги девушки. Слышал звон посуды. Но это происходило будто во сне. Во сне? Да, да, это был сон. Сон? Нет. Это было в действительности. А что было?
Пларгун мучительно силится выйти из этого состояния. Но не удается. И снова и снова он проваливается куда-то в пропасть.
— Тебе совсем плохо…
Это сказано наяву. Девушка? А ты разве не приснилась?
Пларгун попытался шевельнуть рукой. Но рука отяжелела настолько, что не сдвинуть ее с места. Отяжелели и ноги, и голова. Хоть бы крикнуть. А-а-а-а-а… Кажется, удалось крикнуть.
— Да, с тобой совсем плохо, — тот же грудной голос, и в нем — чувство сострадания и беспокойства.
В ноздри ударил терпкий запах хвои, и во рту стало горько. Что это?
Потом опять провал.
Пробуждение происходило медленно и долго. Сон и недуг нехотя отпускали его.
— Теперь будет лучше. А мне надо идти.
— Куда ты?
— Мне надо идти. Надо…
Глаза до боли слепит. Пларгун долго жмурится, пока глаза не привыкают к свету.
Засыпал — была ночь. Сколько проспал?
Первое, что он почувствовал, когда проснулся, — во рту горький привкус и ощущение, будто набил оскомину.
На чурбаке у печки сидит Лучка и задумчиво смотрит на огонь. Лучка? Пларгун заморгал, не веря своим глазам. Кто же с ним разговаривал?
— Как ты здесь, аткычх? — обрадовался юноша.
— Теперь тебе станет лучше. — Старик улыбнулся уголками глаз. — Хорошо, что девушка появилась вовремя. У тебя плохая болезнь — цинга. Ее напустил злой дух.
— Как ты здесь? — нетерпеливо переспросил Пларгун.
— Как здесь, как здесь, — передразнил Лучка.
Потом объяснил:
— А так, что два раза ходил по своему кругу, а твоего следа не видел у места встречи. Вот и пошел посмотреть, что с тобой случилось. Подхожу к твоему дому, смотрю — из трубы дым идет. Ну, думаю, жив парень, но почему он не проверяет ловушки? Неужели обленился? Иду, а сам смотрю себе под ноги и у порога чуть не умер от разрыва сердца: медведь лежит под дверью. Странно: дым в трубе и медведь у порога.
— Какой медведь? — не понял Пларгун.
— Как «какой»? — в свою очередь не понял старик.
— Какой, спрашиваю, медведь у порога?
И теперь Пларгун начал мучительно припоминать, что произошло в ту ночь.
— Где девушка?
— Она готовится в дорогу.
— Я хочу видеть ее.
Старик открыл дверь, высунул голову.
— Она ушла.
— Как ушла?
— Уже ушла. Она очень спешила. Это она отходила тебя напитком из кедрового стланика и шиповника. А теперь ушла. Она очень спешила в стойбище.