– И поэтому ты его наказываешь? Теабран, послушай…
– Хватит.
– Никто не мог предвидеть, что Согейр отправит к покоям Осе своих людей, но в этом нет вины Влахоса. Зачем он тебе? Угодно ли богу, чтобы ты разлучал мужа и жену по собственной прихоти? Сжалься, они же не виделись целых пять лет!
– А ты не думаешь, что выполни я данное Влахосу обещание сейчас, Ловчие сорвутся с цепи и в лучшем случае дезертируют и вернутся в Гирифор? – поделился своими опасениями Теабран. – А в худшем вернутся сюда с армией и оружием, чтобы отомстить, и не мне тебе говорить, что за пять лет Влахос изучил все тайные ходы в город и Туренсворд. Он опасен, и потому он нужен мне здесь, под контролем. Пока Меланта у нас, Влахос будет куда сговорчивее и послушнее.
– Ты думаешь, если он поймёт, что мы его обманули, он останется подвластен тебе?
– Я надеюсь, ты не собираешься его просветить?
– Я на твоей стороне, Теабран, и меня оскорбляет твоё недоверие, – обиделась Иммеле. – Даже если Влахос и вернётся в Гирифор, он не дурак, чтобы поднимать против тебя восстание. Он знает, на что способна наша армия, знает, на что способен Огонь Алмекия. Просто отдай ему Меланту, и пусть уходит. Он и так этого ждёт уже пять лет, не зная, жива ли она вообще.
– Меланта жива, – хмыкнул Теабран. – Тебя послушать, так я зверь какой. Жива она, живее всех живых. И ей очень неплохо живётся в Ровенне.
– И ты веришь словам Гастера Болта? Он, как и его люди, никогда не любил гирифорцев, и их много, а леди Ровенны там одна, и она красива… – Иммеле многозначительно посмотрела на мужа.
– Именно поэтому я и оставил при ней Гастера. Он может удержать в узде своих солдат. Он служит моей семье уже больше десяти лет, и я верю ему, – Теабран также оскорбился недоверием Иммеле. – У меня нет причин не доверять его отчётам. В последнем письме он сказал, что заболел, стар уже, сама знаешь, да и люди его подхватили болезнь желудка, и твоя несчастная Меланта сейчас по своей воле ухаживает за ним и его людьми. Делала бы она это, если бы они над ней издевались?
– Но…
– Лучше молчи.
– Как пожелает мой король, – потухшим голосом ответила Иммеле.
Глава 2 Ночная Гарпия
Тем временем на кухне разгорался нешуточный спор. Спорщиков было двое. Первая – Марет, пухлая, как дрожжевая булка, кухарка, которая вопреки обманчивой безобидности росточка могла отстаивать своё мнение вплоть до драки. Второй – также упёртый в непоколебимости своей правоты дворцовый палач Бен.
Спор был жарким, пылким и грозил в самом скором времени перерасти в рукоприкладство, если бы не широкий обеденный стол, разделяющий противников, и сидящие вокруг ни в чём не повинные слуги. Причём, зная Марет и её сильные руки, привыкшие целыми днями тягать тяжёлые корзины с овощами и рубить баранью рульку одним ударом топора, прислуга испытывала определённые сомнения в том, что в случае драки победителем из неё вышел бы мужчина, пусть и более крупный.
– А я тебе глаголю – девчонка! – крикнула Марет, хватив полотенцем по столу так сильно, что подскочили стоящие рядом тарелки. – Ты подбородок ейный видал, нет? Он глаже моей коленки. Ни единого тебе волосочичка. Где ж ты встречал такой у мальчишек?
– Так ежели ж Ихнее высочество не бреется ещё? – Бен потряс руками, призывая женщину прислушаться к голосу разума. – Откуда ж волосочичкам тем взяться-то, а, баба? Вот и гладкий той подбородок, как и у сына моего, вон! – он схватил за лицо сидящего рядом мальчишку лет тринадцати. – Но его ж ты девкой не зовёшь!
Мальчик вырвался из-под отцовской руки, грозно посмотрел на родителя и вернулся к обеденной похлёбке из чечевицы.
– Парень, парень, – поддакнул собутыльнику сидящий рядом Гурт, который буквально выкапывал ложкой из миски свой корм и пожирал, жирно причмокивая.
– Или вон бишь на Инто глянь, – Бен указал ложкой на сидящего напротив парнишку. – Подбородок, как воском натёртый, и тож парень. Инто, у тебя в штанах тычинка или пестик? Скажи этой тётке.
Мальчик в ответ на обращённый к нему бестактный вопрос посмотрел на Бена как на придурка.
– Глухой? – Гурт больно пнул сына под столом. – Тебя спрашивают. Ответить надоть, олух.
– Тебе ноги мешают? – зашипела на конюха Марет. – Буш пинаться, я тебе твои култышки нахрен повыдираю и в задницу тебе засуну!
Гурт хмыкнул, но сына пинать перестал.
– Дитя короля уж постарше нашего Инто побудет, – кухарка снова обратила лицо к Бену. – Чай, доспехи вон уже носит, а, значить, и бриться уже должон, коли парень, а не бреется. А значит, то девица!