– Её светлость зовёт Теабрана так, потому что он её сын, – вздохнул Корвен. – Кор… Осе был ещё слишком мал, чтобы всё помнить. Потому лично мне понятно, почему всё, что произошло в Озёрном замке во время визита отца и брата, он помнил только со слов Эдгара, а позже его словам поверил и весь Ангенор.
– Не томите.
– Вы знаете, кто такой Герард Абертон?
– Разумеется. Я встречал его имя на страницах старой отчётности, но лично мы не виделись, он же давно умер, а Адельхейд в руинах, – признался Сальвадор. – Насколько мне известно, хозяин замка вёл достаточно закрытый образ жизни и никогда не появлялся при дворе короля.
– Да, граф предпочитал вести жизнь затворника и редко выезжал за пределы своих владений. За это его прозвали Граф-Невидимка. Бывало, раз в несколько лет вообще появлялись слухи о его кончине. Но граф Озёрного замка, единственный человек, знавшийся с отшельником, обычно спешил их развеять. А поскольку Герард исправно платил короне налоги, его жизнь или возможная смерть среди холмов и лесов не вызывали у придворных какого-то интереса. Его женой была уже известная вам леди Улисса. Я мало о ней слышал, и слухи о ней в основном противоречивые. Одни говорят, что её отец был кузеном хозяина замка Ферелит.
– Ну-ну.
– Вот именно. Другие утверждают, что её отец состоял в родстве с самим графом.
– Что ж, Пелегра бы это порадовало, – усмехнулся хранитель казны, памятуя об озабоченности эвдонского постула чистотой крови каждой из каст на своём острове.
– Лично я, мой друг, охотно верю в сплетню о кровосмешении. Я видел графа Абертона однажды… и, знаете, есть у них с леди Улиссой что-то общее.
– Неужели усы? – злобно пошутил казначей, не изменив скверного выражения лица.
– Скорее, то чудище, что прячется в них, – так же злобно ответил камергер. – Но так или иначе говорят, что это был брак по любви, какой бы смысл ни вкладывали сплетники в это слово. У них родилось двое детей.
– Надо понимать, это Ричард и Петра?
– Точно. Как я уже говорил, граф Озёрного замка был едва ли не единственным другом Герарда Абертона, и потому они иногда гостили друг у друга. Так, в день, когда король Эссегрид Золотой Щит пожаловал с визитом с семьёй к протектору Приграничья, граф Адельхейда тоже оказался там вместе с наследниками.
– А это уже интересно. Кажется, я начинаю понимать.
– Говорят, в то время Петра была весьма привлекательной особой, но вы же знаете, король бы и не посмотрел на уродину. Эссегрида даже не смутил слишком юный возраст девушки – тринадцать. Но, как бы там ни было, король и в этот раз влюбился, как мальчишка, и, по слухам, стараниями леди Улиссы даже разорвал свой брак с королевой Эддрой.
– Разорвал? – переспросил Сальвадор.
– Говорят, король трижды отрёкся от своего брака с королевой Эддрой при свидетелях, графе Озёрного замка и Ричарде Абертоне, лишь бы иметь возможность разделить с юной Петрой своё ложе.
– Как удобно.
– И в тот же вечер, если верить словам Петры, они с королём Эссегридом связали себя узами брака, который скрепил местный архонт.
– И этому есть доказательства?
– Сэр Ричард обмолвился, что бумага о браке между королём и его сестрой находится в Озёрном замке на хранении у графа Корбела, который и выступил поручителем.
Казначей нахмурился.
– То есть, если это правда…
– Да, с точки зрения престолонаследования выходит, что король Эдгар, как и его брат, всё это время занимали трон незаконно именно в силу того, что брак с их матерью королём был расторгнут, а сами они признаны незаконнорождёнными. Если верить слухам, конечно же.
– Любопытно. А дальше?
– А дальше Петра забеременела и родила мальчика, названного Теабраном, которого, впрочем, король так и не успел увидеть. Эссегрид был на редкость влюбчив, а также отличался умением остывать к предмету своего обожания быстрее, чем догорит спичка, и поэтому к моменту, когда Петра уже носила под сердцем ребёнка, живя в родном Адельхейде, король успел вернуться домой, покаяться перед королевой Эддрой и забыть о своём скоропостижном браке.
– Хм.
– Он даже уверял королеву, что во время бракосочетания был пьян и вообще околдован чародейкой, к которой часто захаживала леди Улисса, и что «брак», как и его «развод», не имеет силы, и что подтверждение со слов так называемых свидетелей – пустышка. Говорил, что ему стыдно, валялся у королевы в ногах, уверяя, что из-за своего опрометчивого поступка начал больше пить и потерял сон. Королева ему поверила и простила, но от этого Золотой Щит, что для меня не было неожиданностью, меньше пить не стал. Даже наоборот, с тех пор его было трудно увидеть без бутылки, будто его и впрямь заколдовали. В общем, когда Петра Абертон родила, король уже допился до горячки, и к тому моменту, когда в Туренсворд прибыли новости о рождении его сына, он успел так налакаться, что во время попытки забраться под очередную юбку умер от разрыва сердца.