– Хотя бы это во всей истории похоже на правду.
– Само собой, Ричард Абертон провозгласил себя дядей наследника трона. Герард, кстати, говорят, был против, но всего через неделю после похорон короля скончался, упав с лошади во время охоты, так что Ричард на правах главы Адельхейда мог творить что ему вздумается. А вздумалось ему ехать ко двору и требовать соблюдения правил престолонаследования, а именно провозгласить Петру королевой-регентом. Разумеется, король Эдгар его требование не удовлетворил. Тогда он был юным, но, несмотря на это, проявил лучшие черты характера Роксбургов, а именно быстро собрал кирасиров и, не обращая на призывы к дипломатии графа Озёрного замка, направился в Адельхейд, чтобы задушить в зародыше мысли наследника графа претендовать на престол для своего племянника. Конечно же, охотникам и крестьянам Приграничья с королевской армией было не тягаться, замок был сожжён, а Абертоны – изгнаны на Холодные острова, где и оказались вынуждены вести тихую жизнь до известного момента. Там Теабран вырос, женился на леди Иммеле, наследнице дома Блэйков, стал отцом и после гибели принца Кирана посмотрел в сторону Ангенора – надо полагать, не без помощи матушки.
– Что ж, теперь всё становится на свои места, – подытожил Сальвадор, приняв к сведению услышанное. – И даже нездоровый энтузиазм леди Улиссы. Попробуй проживи на островах среди собачьего холода и болот с её амбициями и самомнением.
– Не спорю, – согласился хранитель ключей. – Слышал от неё самой, что она так радовалась, узнав о смерти принца во время тавромахии, что назвала этот чудовищный случай воздаянием за своё незаконное изгнание и закатила пир на всю округу вокруг Афенора. Если так пойдёт и дальше, боюсь, что скоро она может додуматься отдать приказ вынести из гробниц тела всех Роксбургов, протащить за ноги по городу и сбросить в Руну.
– Полагаю, на этот случай у вас уже есть план по спасению королевских останков?
– Разумеется, – Корвен многозначительно посмотрел на казначея. – К тому же её величество Иммеле весьма однозначно заявила, что никогда, ни в каком виде не поддержит глумление над трупами и пообещала мне всяческое в этом вопросе содействие.
– Да, королева достаточно благоразумна и мягкосердечна.
– И слаба – как в своём положении в семье, так и физически. Гарай и Алмекий постоянно готовят ей успокоительные настойки, без которых, представляете, бедняжка не может уснуть: настойки пиретрума от головной боли, настойка солнцелиста от тошноты и женского недомогания… Признаться, мне её даже жаль. Мне всё чаще кажется, что она единственный разумный человек среди всего их семейства. Сэр Виллем обмолвился, что в детстве у неё была ещё и болезнь лёгких, которую унаследовала… унаследовал… в общем, унаследовало их высочество.
– Почему вы говорите о принце Ройсе в среднем роде? – вопросительно приподнял бровь Сальдо.
– Не уверен, что их высочество мужского пола.
– Я слышал, что это юноша.
– Ну а я, что это девушка. Эксцентричная, мужеподобная – но девушка. Признаться, я пока не нашёл в себе смелости узнать у короля или королевы точнее. Платьев высочество не носит, как и камзолы, моется только самостоятельно, без слуг – загадка. Даже в покоях принцессы Вечеры напустило туману, надымив дурманными травами против своей болезни – Нелле всё время жалуется, что во время уборки там нечем дышать. И ведь липнет девочка к виночерпию, а в другой день целует Нелле в губы в промежутках между кубками вина. Кстати, о вине. Я слышал, вас повысили.
Казначей удручённо хмыкнул.
– Что считать повышением? Король назначил меня своим представителем на юге.
– О, Кантамбрия! – обрадовался хранитель ключей. – Родные земли. Но не вижу, чтобы вы были очень этому рады.
– Поводов для радости у меня меньше, чем для уныния. Если бы я хотел вернуться домой, уже был бы там. Но пока что король посылает меня в Шеной, я пересекусь с братом лишь раз, и то лишь по просьбе Четты.