Лен машинально потер след от засоса и нахмурился:
— Это мои проблемы…
— Ну уж нет! Ты что, хочешь поступить в какую-нибудь второсортную школу?! — Рин обвиняющее ткнула в брата пальцем.
— Мое будущее — не твоя забота, — Лен шагнул за порог. — Лучше о себе побеспокойся, мисс-десятая-с-конца-по-математике.
Он захлопнул за собой дверь, и в тот же миг в нее врезалась подушка.
— Придурок! — завопила Рин и бросилась на кровать, желая найти утешение в груде своих любимых мягких игрушек. Плюшевые друзья никогда не игнорировали её и не издевались над ней.
***
Я в раздражении хлопнул дверью своей комнаты и метнулся к зеркалу.
— Вот черт, — остервенело начал расстегивать пуговицы, едва не вырывая их с мясом.
Отбросил прочь белую ткань и с неприязнью начал осматривать себя в зеркале. Телосложение было, конечно, не атлетическое, но девушкам нравилось. И доказательства их восторга сейчас покрывали мою шею и ключицы. В стенном шкафу, за особенно толстыми книгами, нашелся тюбик с тональным кремом, пару месяцев назад сворованный из маминой косметички.
— Когда она только успела? — я принялся маскировать засосы, которые выделялись на моей бледной коже словно какая-то нездоровая сыпь. Через пару минут они были почти не заметны, но потом до меня дошло, что теперь не сходишь в душ.
— Вот ведь… — снова накатила злость на мою нынешнюю девушку. Ей было шестнадцать, и она была гораздо раскрепощеннее, чем прочие. С одной стороны, я был ей благодарен за науку, но с другой, как раз для того, чтобы скрыть следы наших с ней уроков, пришлось прибегнуть к чудесной силе женской косметики.
Еще раз критично осмотрев себя в зеркале, я извлек из комода легкую черную водолазку с глухим воротником. Конечно в ней будет жарковато, но ничего не поделаешь. Если мама заметит что-то, будет скандал. Достаточно и того, что об этом узнала Рин.
Я оделся и тяжело рухнул на кровать. Полтора года назад я принял для себя решение, что больше никогда не посмотрю на Рин как на девушку. Первое время у меня даже получалось, но потом все стало еще хуже.
Толпы фанаток были отличными подопытными, но после первого же посещения отеля я понял, что это совсем не то. Никто из них не мог вызвать во мне и сотой доли тех эмоций, что я испытал с Рин. И это притом, что я просто смотрел на её обнаженную спину.
Пять, десять девушек — это не имело значения. Моя извращенная страсть никуда не делась, а временами я просто терял над собой контроль. Представлял на их месте свою любимую сестру. Конечно, после меня воротило от самого себя, но сколько бы я не обещал себе прекратить, все повторялось. А сегодня я как никогда был близок к тому, чтобы все испортить.
Один лишь вид её стройных бедер, в черных облегающих шортиках, заставил мою кровь загустеть. Я просто наслаждался её нелепым, но невероятно милым танцем, ровно до тех пор, пока она не назвала имя того парня. Кайто Сион. Раскрученный красавчик, кумир миллионов девчонок по всей стране. Не может быть, чтобы Рин также на нем помешалась. Однако она слушает его ванильные песни и представляет его в мечтах. В душе все заклокотало.
— Рин, ты же выше этого… — пробормотал я, и провалился в сон.
***
— Мы дома! — послышалось бодрое приветствие. Рин, до этого бесцельно валяющаяся на кровати, с неохотой спустилась вниз. В прихожей она обнаружила редкую картину — родители пришли домой вместе. Отец протащил на кухню огромные пакеты из супермаркета, а мама озабочено разглядывала себя в зеркало.
— С возвращением, — угрюмо отозвалась Рин.
— По какому поводу кислая мина? — Рейра оторвалась от своего отражения и потрепала дочь по щеке. Вышло довольно больно.
— Ничего, — отмахнулась Рин, потирая щеку.
— Вот и славно, не разберешь пакеты? Я пока приготовлю отцу ванну.
Грациозно покачивая бедрами, мать проплыла в сторону своей спальни, а Рин завистливо вздохнула и занялась продуктами. В голове все еще крутились мысли о брате.
«Будь у меня грудь побольше, он бы не посмел так надо мной издеваться!» — она открыла холодильник и с остервенением начала запихивать туда продукты. Так, словно каждый продукт был её тупоголовым близнецом.
— О, чудесно! — Рейра появилась на кухне. — Теперь нужно нарезать мясо для сукияки. А где Лен?
— Сукияки? — Рин благополучно проигнорировала последний вопрос. — У нас праздник?
— Ага, — Рейра заговорчески подмигнула дочери. — Только это секрет. Подождем, пока папа сам скажет! А чтобы он побыстрее раскололся, нужно его хорошенько накормить!
Заинтригованная Рин с энтузиазмом взялась за готовку, и через полчаса набэ уже разогревалась на огне. Бодрый стук ножей и шипение масла привлекли отца, который уже успел искупаться и появился на кухне в халате.
— Выглядит многообещающе, — похвалил он.
— Рин, дорогая, — Рейра начала сбрасывать в сковороду розовые кусочки говядины. — ты так и не ответила, где же Лен?
Рин так и застыла, с ножом в руках, оставив последний гриб шиитаке сиротливо лежать на разделочной доске.
— В своей комнате, — последовал сухой ответ.
— Тогда позови его, — отец уже извлек из холодильника банку с пивом. — Готовить сукияки нужно всей семьей.
Рука дрогнула и легонько полоснула кожу на пальце.
— Ай! — она бросила нож и затрясла рукой, пытаясь погасить боль.
— Порезалась? Скорее приведи Лена, а потом я дам тебе пластырь! — Рейра ловко перевернула мясо на сковороде.
Рин насупилась, сунула в рот порезанный палец и, громко топая, отправилась в комнату брата. Яростно повернула ручку и бесцеремонно вторглась. Ей хотелось сказать что-нибудь дерзкое и язвительное, но оказавшись в темной комнате, она внезапно оробела.
В окно падал свет от уличного фонаря, достаточный для того, чтобы увидеть очертания мебели. Рин тихонько прокралась и остановилась у изголовья кровати. Лен лежал на животе, а его светлые волосы растрепались по подушке. Лицо дышало сонным спокойствием, которое совсем не хотелось нарушать. Рин заметила, что черная водолазка выгодно оттеняет бледность его кожи и подчеркивает стройность тела. Щеки загорелись стыдливым румянцем. Её брат был очень симпатичным. Нет, он был попросту красив, и как это она раньше не замечала этого?
Рин опустилась на колени, чтобы внимательнее вглядеться в его лицо. Теперь они уже не были точными копиями друг друга, это немного печалило, и в то же время дарило какое-то облегчение. Она глубоко вдохнула и вновь уловила нотки пряного аромата. Этот запах практически заставил её забыть о том, что она злилась на Лена, и о том, что им нужно идти на ужин. Рин вдруг ощутила странное желание коснуться его. Просто провести рукой по щеке, зарыться в мягкие волосы, очертить линии его ровной спины…
Смутившись таким мыслям, она сама не заметила, как начала перебирать светлые жестковатые пряди его волос. Лен ничего не заметил, и Рин, осмелев, хотела коснуться его лба, но тут тишину комнаты разорвал короткий телефонный звонок.
***
Меня разбудил какой-то назойливый шум. Дурацкий рингтон — снова кто-то из девушек копался в моем телефоне? Я завозился и с трудом оторвал голову от подушки, пытаясь сфокусировать взгляд. Где-то рядом послышался переливчатый смех. Его я узнаю из тысячи.
— Рин? — охрипшим ото сна голосом спросил я и скорее потер глаза. Мне не верилось, что это не сон — Рин в моей комнате. — Который час?
— Уже девять, братец, — в полутьме виднелся лишь её неясный силуэт. — Пора ужинать, сегодня сукияки.
— Какой-то праздник? — тело затекло от лежания в одной позе, поэтому я поднялся с постели и потянулся, а потом взлохматил свои волосы.
— Не знаю, — пожала плечами Рин. — все равно пошли, а то все мясо без нас съедят.
— Да, — мои глаза наконец привыкли к освещению, и я увидел, что Рин держит во рту свой указательный палец. — Что произошло?
— Ерунда, — отмахнулась она. — Порезалась и все…
— Дай-ка, — я потянул её за руку, вынуждая показать мне порез. Рин попыталась протестовать, но я вывел её на светлое место — напротив окна — и осмотрел ранку. Неглубоко, но кровоточит сильно. Сам не понимая, что делаю, я нагнулся и слизнул кровь с пальца Рин.