— Иными словами, неизвестно, движемся ли мы в правильном направлении или ложном.
— Или ходим по кругу. А может быть, топчемся на месте, и движутся только декорации вокруг нас. А мы и не подозреваем об этом.
Прежде чем задать следующий вопрос, Анн-Бритт долго колебалась.
— Может быть, нас слишком мало? — спросила она.
— До сих пор я упирался изо всех сил, — сказал Валландер. — Но теперь я начинаю сомневаться. Сегодня утром вопрос встал особенно остро.
— Пер Окесон?
Валландер кивнул.
— А что мы, собственно, теряем?
— Маленькая группа более мобильна. Конечно, можно возразить, что, мол, одна голова хорошо, а две лучше. Да и Окесон справедливо говорит, что тогда мы бы могли идти широким фронтом. Инфантерия рассредоточивается и покрывает большее пространство.
— Такое впечатление, что мы устраиваем облаву.
Валландер кивнул. Ее сравнение было точным. Оставалось только добавить, что облаву они устраивают на едва знакомой местности и даже толком не знают, кого искать.
— Мы чего-то не замечаем, — сказал Валландер после некоторого молчания. — Я все время пытаюсь вспомнить слова, которые кто-то обронил вскоре после убийства Веттерстедта. Но я не помню, кто это был. Я знаю только, что это важно. Тогда я этого еще не понимал.
— Ты всегда говорил, что в полицейском деле победу одерживает тот, у кого больше терпения.
— Это верно. Но у всякого терпения есть предел. К тому же кто поручится, что прямо в эту минуту не совершается новое преступление. Возможно, сейчас погибает человек. Задача полиции — не только раскрыть уже совершенное убийство. Предотвратить несчастье. Вот что всегда будет оставаться нашей обязанностью. И сейчас это очевидно, как никогда.
— Мы не можем делать больше того, что делаем.
— Откуда это известно? — возразил Валландер. — Откуда известно, что мы уже исчерпали все свои возможности?
Анн-Бритт ничего не ответила. Валландер бы и сам затруднился ответить на свой вопрос.
Он посидел у Анн-Бритт еще некоторое время. В половине пятого она предложила ему остаться на обед, но он вежливо отказался.
— Спасибо, что зашел, — сказала Анн-Бритт, проводив Валландера до калитки. — Будешь смотреть матч?
— Нет. Я встречаюсь с дочерью. Но думаю, что мы победим 3:1.
Она смотрела на него с удивлением.
— Я тоже поставила на этот счет.
— Значит, мы оба выиграем. Или оба проиграем.
— Спасибо, что зашел, — повторила она.
— За что спасибо? — удивился Валландер. — За то, что я испортил тебе воскресенье?
— Ты думал, что я скажу что-нибудь дельное. За это и спасибо.
— Я говорил это раньше, скажу и теперь: ты очень толковый полицейский. К тому же ты веришь, что компьютеры способны не только облегчить нам работу, но и улучшить ее. О себе бы я этого не сказал. Но, может быть, ты меня переубедишь.
Валландер сел в машину и поехал в город. По дороге он зашел в магазинчик, который работал, несмотря на выходной день, и сделал кое-какие покупки. Придя домой, Валландер расположился в кресле на балконе и стал дожидаться семи часов. Незаметно он задремал: сказывалось недосыпание. Однако без пяти семь Валландер уже стоял на Остерпортсторге. Пришла Линда и повела его в пустующий магазин неподалеку. Им с Кайсой временно разрешили использовать его как репетиционную базу. Девушки установили там несколько фотоламп и принесли стул для своего гостя. Валландеру было не по себе, он боялся чего-нибудь не понять или не вовремя засмеяться. Линда и Кайса исчезли в соседней комнате. Валландер ждал. Они появились через четверть часа, переодетые в одинаковые платья. Девушки управились с незамысловатыми декорациями, и репетиция началась. Оказалось, что спектакль продолжается примерно час и речь в нем идет о близнецах. Валландер чувствовал напряжение, так как был здесь единственным зрителем. Он больше привык сидеть в безопасной темноте, вместе с другими людьми, как это бывало на оперных представлениях в Мальмё и Копенгагене. Больше всего он боялся, что Линда окажется плохой актрисой. Но уже через несколько минут он понял, что эта парочка написала весьма лукавый текст, представив в нем, критично и с метким юмором, современную Швецию. Иногда они сбивались, иногда он замечал, что их игра не вполне убедительна. Но он видел, что девочки верят в то, что делают, и от этого чувствовал себя счастливым. Когда представление закончилось и они спросили его мнение, он честно сказал, что потрясен. Все было здорово, и он надолго запомнит их спектакль. Валландер видел, что Линда испытующе смотрит на него, желая понять, насколько он искренен, а убедившись, что отцу не приходится кривить душой, очень обрадовалась. Они вместе вышли на улицу.