— Я пришел из-за Луизы, — начал Валландер. — Я понимаю, как трудно говорить о дочери, которая лежит в психиатрической больнице. Но, поверьте, это необходимо.
— Почему бы вам не оставить Луизу в покое? — сказала женщина, но ее голос звучал неуверенно и так затравленно, будто она и сама не верила, что сможет защитить дочь.
Валландер чувствовал себя очень неловко. Он от всей души желал бы обойтись без этого разговора, тем более что даже плохо понимал, как к нему подступиться.
— Поверьте, нам самим жаль нарушать ее покой, — сказал он. — Но таковы обязанности полиции: чтобы распутать тяжкое преступление, приходится собирать самую разную информацию.
— Она много лет не виделась с отцом и не может сообщить вам никаких важных сведений.
Внезапно Валландеру пришла в голову мысль.
— Скажите, Луиза знает, что ее отец мертв?
— Зачем ей об этом знать?
— Но разве это не было бы естественным?
Валландер видел, что женщина, сидящая перед ним, начинает падать духом. С каждым вопросом и ответом чувство неловкости только усиливалось. Сам того не желая, Валландер подвергал ее давлению, против которого ей было не устоять. Старший сын молчал.
— Вы должны понять, что сейчас Луиза полностью оторвана от реальности, — сказала она таким тихим голосом, что Валландеру пришлось податься вперед, чтобы разобрать ее слова. — Для Луизы все уже позади. Она живет в своем мире. Она ни с кем не разговаривает и никого не слышит. Она играет в невидимку.
Валландер все хорошенько взвесил и только потом сделал следующий шаг.
— Видите ли, полиции важно знать, что послужило причиной ее болезни — сказал он. — Я пришел просить вас, чтобы вы разрешили мне встретиться с вашей дочерью. И поговорить с ней. Теперь я понимаю, что это не имеет смысла. Но в таком случае, вы сами должны ответить на мои вопросы вместо нее.
— Я не знаю, что вам сказать. Луиза просто заболела. Без всякой причины.
— Ее ведь подобрали в парке Пильдамм, — проговорил Валландер.
При этих словах и мать, и сын будто окаменели. Казалось, общее напряжение задело даже малыша, который сидел на коленях у матери.
— Как вы узнали? — спросила она.
— Сохранился рапорт. Там описано, как и когда ее доставили в больницу. Но больше мне ничего не известно. Все, что связано с ее болезнью, — тайна, о которой знает только сама Луиза и ее врач. И вы. Впрочем, еще мне известно, что у вашей дочери были сложности в школе — как раз незадолго до того, как она заболела.
— Сама Луиза никогда ни на что не жаловалась. Хотя была очень чувствительной.
— Я понимаю. Но обычно непосредственным толчком для острого психического расстройства становятся какие-то конкретные события.
— Откуда вы можете это знать? Вы что, врач?
— Я полицейский. Но, поверьте, я знаю, что говорю.
— Ничего подобного с ней не случалось.
— Но, когда Луиза заболела, вы, наверно, задумывались о причинах?
— Когда Луиза заболела… Да с того вечера я только и делаю, что думаю о моей девочке.
Валландеру стало очень тяжко. Как бы ему хотелось закончить этот разговор! Ответы матери все равно не продвигали его вперед. Хотя ему казалось, что она почти во всем была искренна. По крайней мере, в чем-то.