Они молчали. Валландер думал о сгоревшей девочке. О мужчине со срезанным скальпом. И о проливном дожде за окном. Он попытался отделаться от маячивших перед глазами неприятных картин, вспоминая, как они с Байбой сползали с подветренной стороны песчаных дюн у Скагена. Но девочка с горящими волосами все бежала и бежала. А Веттерстедт лежал на носилках в машине, направлявшейся в Мальмё.
Усилием воли отогнав мрачные мысли, Валландер посмотрел на Анн-Бритт.
— Твои предположения, — сказал он. — Что ты об этом думаешь? Что же в действительности произошло? Рассказывай по порядку. Ни о чем не умалчивая.
— Он вышел из дома, — сказала Анн-Бритт. — Хотел прогуляться по побережью. Встретиться с кем-нибудь. Или просто поразмяться. Но вышел он ненадолго.
— Почему?
— Деревянные башмаки. Старые и поношенные. Неудобные. Но вполне подходящие, если собираешься немного прогуляться.
— Продолжай.
— Это случилось вечером. Что говорит медэксперт по поводу времени?
— Он пока не знает. Продолжай. Почему вечером?
— Днем слишком велик риск, что тебя заметят. В это время года на побережье всегда кто-нибудь да есть.
— Это все?
— Явный мотив отсутствует. Но я думаю, можно предположить, что у убийцы был план.
— Почему?
— Он отвел себе время на то, чтобы спрятать труп.
— Зачем он это сделал?
— Чтобы оттянуть момент, когда тело будет обнаружено. Чтобы успеть убраться с места преступления.
— Но его никто не видел. И почему ты говоришь, что это был «он»?
— Вряд ли женщина ударит человека топором по позвоночнику. Женщина, доведенная до отчаяния, может дать мужчине топором по голове. Но она не станет снимать скальп. Убийца — мужчина.
— Что нам о нем известно?
— Ничего. Если только ты не знаешь чего-то, что неизвестно мне.
Валландер покачал головой.
— Ты сообщила примерно то, что мы уже знаем, — сказал он. — Думаю, пора предоставить дом в распоряжение Нюберга и его людей.
— Вокруг этого дела будет большой переполох, — сказала она.
— Да уж, — ответил Валландер. — Завтра начнется. Тебе повезло, что ты уходишь в отпуск.
— Хансон уже спрашивал, могу ли я отложить отпуск. Я сказала, что могу, — ответила Анн-Бритт.
— Езжай домой, — сказал Валландер. — Я собираюсь сказать всем, что мы встречаемся завтра рано утром в семь часов, чтобы разобраться с работой по розыску.
Когда Валландер остался один, он прошелся по дому еще раз. Он понимал, что надо как можно скорее составить представление о том, что за человек был Густав Веттерстедт. Им известно об одной его привычке — каждый день в определенное время он звонил матери. А все остальное им пока неизвестно. Вернувшись на кухню, Валландер разыскал бумагу в одном из кухонных шкафчиков. Затем он составил для себя памятку о том, что надо сказать во время завтрашнего совещания следственной группы. Через несколько минут пришел Нюберг. Он снял с себя мокрый дождевик.
— Что именно нам надо искать? — спросил он.
— Место, где было совершено убийство, — ответил Валландер. — Оно так и не найдено. Хочу исключить вероятность того, что Веттерстедт был убит в доме. Исследуй помещение, как ты обычно это делаешь.
Нюберг кивнул и вышел. Тотчас вслед за этим Валландер услышал, как тот отчитывает одного из своих сотрудников. Валландер подумал, что хорошо бы съездить домой и поспать несколько часов. Потом решил пройтись по дому еще раз. Он начал с подвала. Через час он добрался до верхнего этажа, зашел в просторную спальню, открыл гардероб. Осмотрел костюмы Веттерстедта и стал исследовать дно. С нижнего этажа доносился раздраженный голос Нюберга. Валландер собрался было закрыть дверцы гардероба, но взгляд его наткнулся на маленькую сумочку, лежавшую в углу. Он нагнулся и достал ее. Присев на край кровати, он открыл сумочку. В ней был фотоаппарат. Не сказать, чтобы очень дорогостоящий, приблизительно такой же Линда купила год назад. Валландер увидел, что в нем есть пленка. Семь кадров из тридцати шести были отсняты. Валландер засунул фотоаппарат обратно в сумку. Затем он спустился к Нюбергу.
— В этой сумке лежит фотоаппарат, — сказал он. — Прояви пленку и напечатай фотографии как можно скорее.
Было около полуночи, когда Валландер покинул дом Веттерстедта. Дождь продолжал лить как из ведра.
Он поехал прямо домой.
Он поднялся к себе и уселся на кухне. Интересно, что же заснято на пленке?
Дождь барабанил в оконное стекло.
Он вдруг почувствовал, как, крадучись, приближается страх.