Когда я поступил на работу в Сандоз, штат сотрудников химико-фармацевтического отдела был весьма скромным. Четыре химика с докторской степенью работали над исследованиями, три над производством.
В лаборатории Штолля я нашёл то занятие, которое полностью гармонировало со мной, как с химиком и исследователем. Профессор Штолль поставил перед своими химико-фармацевтическими исследовательскими лабораториями цель выделить основные действующие вещества известных лекарственных растений и получить чистые образцы этих соединений. Это особенно важно для лекарственных растений, чьё действие сильно варьируется, что делает сложной точнуц дозировку. Однако, если активное вещество доступно в свободной форме, становится возможным производить стабильный фармацевтический препарат, точно дозируемый по весу. Имея это в виду, профессор Штолль выбрал для изучения вещества известных растений, таких как наперстянка (Digitalis), морской лук (Scilla maritima), и спорынья (Claviceps purpurea или Secale cornutum), которые, несмотря на свою нестабильность и неопределённость дозировок ограниченно применялись в медицине.
Мои первые годы в лаборатории Сандоз были практически полностью посвящены исследованию активных компонентов морского лука. Доктор Вальтер Крайс, один из самых ранних соратников профессора Штолля, подтолкнул меня к этим исследованиям. Наиболее важные компоненты морского лука уже существовали в чистом виде. Его действующие начала, как и вещества наперстянки шерстистой (Digitalis lanata), были с необычайным мастерством изолированы и очищены доктором Крайсом.
Действующее вещество морского лука принадлежит к группе сердечных гликозидов (гликозид = содержащее сахара вещество) и служит, как и гликозиды наперстянки, для лечения сердечной недостаточности. Сердечные гликозиды – весьма сильнодействующие вещества. Поскольку их терапевтические и токсические дозы столь мало отличаются, для них особенно важна точная дозировка, основанная на чистых веществах.
В начале моих исследований фирмой Сандоз был уже разработан и применялся в терапевтической практике фармацевтический препарат, содержащий гликозиды морского лука, однако химическое строение его активных компонентов, за исключением их сахаросодержащей части, оставалось во многом неизвестным.
Моим вкладом в исследования морского лука, в которых я с энтузиазмом участвовал, было выявление химической структуры общего ядра его гликозидов, что показало с одной стороны их отличие от гликозидов наперстянки, а с другой стороны их близкую структурную взаимосвязь с токсическими веществами, выделенными из кожных желез жабы. В 1935 эти исследования были временно прекращены.
В поисках новой сферы изысканий, я попросил у профессора Штолля разрешения, продолжить исследования алкалоидов спорыньи, которые были начаты в 1917 и привели к выделению эрготамина в 1918. Эрготамин, открытый Штоллем, был первым алкалоидом спорыньи, полученным в химически чистой форме. Хотя эрготамин быстро занял важное место в терапевтической практике (под торговой маркой Гинерген) в качестве кровоостанавливающего средства в акушерстве и как лекарство от мигрени, после изоляции эрготамина и определения его эмпирической формулы химические исследования спорыньи в лабораториях Сандоз были приостановлены. В это время, в начале тридцатых, английские и американские лаборатории были заняты определением химического строения алкалоидов спорыньи. Они открыли новый, растворимый в воде алкалоид, который также можно было выделить из раствора, используемого для приготовления эрготамина. Я полагаю, что фирма Сандоз вовремя продолжила химические исследования алкалоидов спорыньи, иначе бы мы рисковали потерять свою ведущую роль в этой области медицинских разработок, которая уже тогда становилась столь важной.
Профессор Штолль одобрил мою просьбу, но с некоторым опасением: «Я должен предупредить вас о тех трудностях, с которыми вы встретитесь, работая над алкалоидами спорыньи. Это чрезвычайно чувствительные, легко распадающиеся вещества; они менее устойчивы, чем любые из тех, что вы встречали, исследуя сердечные гликозиды. Но вы можете попробовать».
Итак, колебания были отброшены, и я обнаружил себя вовлечённым в поле деятельности, которое стало главной темой в моей профессиональной карьере. Я никогда не забуду ту творческую радость, то страстное ожидание, которое я чувствовал, приступая к изучению алкалоидов спорыньи, которые были в то время относительно неизведанным полем для исследований.
Может статься полезным, дать некоторою информацию о самой спорынье. (За подробной информацией о спорынье читателям следует обратиться к книгам Г. Баргера «Спорынья и эрготизм» (Gurney and Jackson, London, 1931) и А. Хофманна «Алкалоиды спорыньи» (F. Enke Verlag, Stuttgart, 1964). Первая из них – классический рассказ об истории спорыньи, тогда как последняя акцентируется на химических аспектах.) Она возникает из-за низшего грибка (Claviceps purpurea), который паразитирует на ржи и, в меньшей степени, на других зерновых и диких травах. Зёрна, заражённые этим грибком, преобразуются в загнутые рожки (склероции) от светло-коричневого до фиолетово-коричневого цвета, которые вырастают вместо нормальных зёрен. Ботанически спорынья описывается как склероций, форма, которую грибок принимает зимой. Спорынья, паразитирующая на ржи (Secale cornutum) – та разновидность, которая используется в медицине.