И Мартин, и МакКририк, кажется, согласны в том, что они сталкивались с большим количеством проблем, связанных с переносом любви на терапевта до того, как они начали практиковать свою технику слияния. По их словам, именно недостаток завершенности, существующий при традиционных терапевтических отношениях, провоцирует появления и поддержание явления переноса любви. Детские травматические ситуации постоянно всплывают процессе терапии, и пациент естественным образом снова и снова переживает прошлый опыт отказа в любви. Когда в состоянии глубокой регрессии, вызванной препаратом, анаклитические желание удовлетворяются, пациенты оказываются способными эмоционально оторваться от терапевта и найти более подходящий объект для чувств в своей реальной жизни.
Эта ситуация имеет параллели в ранней истории развития личности. Те дети, чьи младенческие эмоциональные желания были адекватно приняты и удовлетворены родителями, сравнительно легко начинают взрослую независимую жизнь. В противоположность им, те люди, которые испытали эмоциональную депривацию и разочарование в детстве, обычно в своей взрослой жизни оказываются в ловушке симбиотических моделей существования, деструктивного или саморазрушающего поведения, основанного на зависимости от других людей, и проблем, от которых они страдают всю жизнь, связанных с обретением независимости. По словам Мартин и МакКририк, важной особенностью анаклитической терапии является то, что техника слияния используется только во время периодов глубокой регрессии и подразумевает физические контактыи исключительно до-сексуальной природы. Эту технику не следует использовать во время заключительных периодов сессии, когда анаклитические элементы можно легко спутать со взрослыми сексуальными моделями.
Анаклитическая техника не получила широкого распространения; возможность ее использования, кажется, тесно связана с уникальными качествами личности ее авторов. Многие другие терапевты, преимущественно, мужчины, сочли, что участие в интимной ситуации слияния с их клиентами, является эмоционально трудным и некомфортным опытом для них самих. Однако, возможность физического контакта при ЛСД-терапии неоспорима, и многие терапевты постоянно использовали различные менее интенсивные формы телесного контакта.
Название этой лечебной техники составлено из слов "гипноз" и "психоделический". Концепция гипноделической терапии была разработана Левайном (Levine ) и Людвигом (Ludwig (58)) в попытке совместить в органическое целое обнажающий эффект ЛСД с силой гипнотического внушения. В их подходе гипнотическая техника была использована для того, чтобы провести субъекта через опыт, переживаемый под действием препарата, и управлять содержанием и течением ЛСД-сессии.
Отношения между гипнозом и ЛСД-реакцией очень интересны и заслуживают краткого упоминания в рамках данной работы. Фогель и Хоффер (Fogel, Hoffer (27)) сообщали, что им удалось нейтрализовать ЛСД-эффекты при помощи гипнотического внушения, и, наоборот, позднее вызвать типичные ЛСД-явления у субъекта, который в тот день не принимал препарат. Тарт (Tart (100)) провел захватывающий эксперимент по "взаимному гипнозу", в котором два человека вводили друг друга во все более глубокий транс. Начиная с определенного момента они перестали воспринимать приказания Тарта и погрузились в совместное сложное внутреннее путешествие, у которого было много общего с психоделическими состояниями.
В гипноделическом лечении Левайна и Людвига первая беседа была посвящена исследованию клинических симптомов пациента, его нынешней жизненной ситуации и истории прошлого. Затем пациента учили погружаться в транс; основным методом индукции являлась фиксация глаз. Через 10 дней психиатр проводил психоделическую сессию, используя 125-200 мкг ЛСД. В период, пока препарат не начал действовать (что обычно составляет 30-40 минут при оральном приеме), пациент подвергался гипнотической индукции таким образом, что ко времени, когда появлялись ЛСД-эффекты, он или она обычно уже находились в состоянии транса. Благодаря тому, что ЛСД опыт очень похож на гипнотическое состояние, переход от одного к другому обычно был довольно гладким. Во время кульминации ЛСД-сессии психиатр пытался использовать эффект от препарата для терапевтической работы, одновременно используя гипнотическую связь с пациентом. Это помогало проработать важные проблемные области, преодолеть сопротивление и психологические защиты, подвести клиента к имеющим отношение к делу детским воспоминаниям и облегчить достижение катарсиса и эмоциональной разрядки. Ближе к концу сессии пациенту давали постгипнотический приказ запомнить все детали сессии и продолжать думать о проблемах, которые проявились во время сессии. Для этого ему или ей предоставлялась специальная изолированная комната, в которой он или она находились до конца дня.