Часто пациенту приходится проходить через глубокий кризис основного доверия для того, чтобы обрести возможность заново воссоединиться с живительным аспектом отношений между матерью и ребенком. Когда раннее симбиотическое состояние перинатального периода проектируется на терапевта, ЛСД пациенты часто теряют способность отличать себя от врача. Им кажется, что их восприятие, эмоции и мысли сливаются с восприятием, эмоциями и мыслями терапевта. Это может привести к ощущению, что их магическим образом контролируют при помощи внушений, гипноза, телепатии или даже психокинеза. Им кажется, что терапевт может читать их мысли. Также достаточно типична и противоположная ситуация, а именно, ощущение, что у пациента есть возможностью подключаться к сознанию терапевта и разделять с ним его чувства или мысли. В такой ситуации пациенты часто считают, что говорить о своих переживаниях вслух совсем не обязательно. Они ощущают, что терапевт либо автоматически до мельчайших деталей ощущает то же самое, что и они сами, либо что это он сам устроил так, чтобы они столкнулись именно с этими переживаниями, что он контролирует их течение, и что все идет по заранее разработанному им плану. В критические моменты процесса смерти-возрождения терапевт может стать убивающей или дарующей жизнь маткой, а также может восприниматься как акушерка или повивальная бабка. Это встречается особенно часто в случаях, когда пациенту в рамках лечебной техники предоставляется действительный физический контакт и поддержка.
Проблема переноса отношений на перинатальном уровне становится особенно острой, когда пациент приближается к моменту смерти эго, который совпадает с повторным проживанием момента биологического рождения. В этот момент пациент теряет защитные механизмы, эффективный контроль и все жизненные ориентиры и обычно испытывает глубочайший кризис базового доверия. В этом состоянии крайней уязвимости пациенты, в попытке оценить степень опасности того, что они, как им кажется, находятся полной власти терапевта, задумываются о том, насколько он хорош как человек, и насколько чисты его мотивы. Важные негативные моменты истории пациента появляются в преувеличенном виде и проектируются на терапевта в форме различных символических проявлений. В дополнение к этому реальные личностные недостатки врача, его взгляд на ситуацию и мотивы поведения, а также проблемы и конфликты терапевтических отношений в целом рассматриваются будто бы через увеличительное стекло. Восприятие пациентом терапевта может быть отражением его или ее опыта в убивающем родовом канале, и тогда ЛСД процесс может показаться частью дьявольского плана, направленного на уничтожение пациента, промывку его или ее мозгов, порабощение на веки или на попытку забрать его или ее душу. После того, как кризис доверия проработан и связь, основанная на доверии, восстановлена, проблема переноса обычно переходит в другую крайность. Субъект, находящийся под влиянием БПМ I или IV может начать воспринимать терапевта, как бесконечный источник любви, безопасности и изобилия. Он или она могут ассоциировать терапевта одновременно и с хорошей грудью, и с хорошей маткой. Кажется, что уже не остается никаких личных границ, только равномерное, свободное течение мыслей, эмоций и светлой энергии. Пациент переживает это как божественный процесс кормления грудью, при котором молоко, кажется, приходит из какого-то духовного источника и обладает целительной силой. Тот же опыт, кажется, имеет и эмбриональные качества; циркуляция различных видов светлых энергий и духовных мыслей, кажется, оказывается сильно связанным с плацентарным обменом между матерью и ребенком. Когда биологическая, эмоциональная и духовная связь установлена, терапевт может восприниматься не только как реальная мать, но и как хорошая мать в целом – архетипический образ Великой Матери, Матери Природы, весь космос и Бог.