— Лучший способ научиться, — сказал дядя Саша, — решать задачки на сообразительность. Даже большие ученые увлекаются этим. Вот, например…
Он взял четыре спички и положил на столе так, что вышла римская цифра «VII».
— Требуется, — сказал он, — переставить только одну спичку, и чтоб получилась единица.
Ни я, ни тетя Нелка не смогли, а мама сразу решила.
— Ну, — сказала тетя Нелка, — Саня еще квадратных корней не проходил, а я их давно забыла.
— А вот такая… — сказал дядя Саша и разложил шесть спичек. — Сделайте из них четыре треугольника.
И опять мама была первая.
— Теперь я задам, — сказала она.
— Пора ехать, — сказал дядя Саша. — На моих двенадцать.
— На моих без четверти, — сказала тетя Нелка.
Я поглядел на наши часы — они стояли.
— Сейчас включим радио, — сказала мама.
Она включила, и мы стали слушать хор Пятницкого. Они долго пели, но время не говорили.
— Надо ехать, — сказала мама. — Мы можем опоздать. Одевайся! — крикнула она мне. — Я сейчас. Только голову вымою. Не ехать же с грязной!..
Мама убежала, дядя Саша придавил коленом наши чемоданы, защелкнул и пошел к машине. По дороге он постучал в дверь ванной.
— Я сейчас! — закричала мама. — Ой, мыло в глаза попало!..
Наконец мы поехали. Машина завелась сразу, я это понял, потому что еще издали увидел дымовую завесу.
— Какой путь ближе? — спросил дядя Саша. — Налево по Маросейке?
— Зачем? — сказала мама. — Кто же так ездит? Прямо до магазина обуви, а потом…
— А теперь? — спросил дядя Саша, когда доехали до магазина.
— Налево, — сказала мама.
— Направо, — сказала тетя Нелка. — Не видите, тут знак: только направо?
Мы поехали направо и выехали опять к магазину обуви.
— Так мы и правда опоздаем, — сказала мама.
— Нет, — сказал дядя Саша. — Времени у нас вагон и маленькая тележка. Можно еще вернуться и всем вымыть головы…
Наконец мы доехали до вокзала и начали вытаскивать чемоданы.
— Засуньте их обратно, — сказал дядя Саша, взглянув на вокзальные часы. — Поезд отошел шесть минут назад…
— Вон папа! — крикнул я. — Иди сюда!
— Где вы были? — спросил он таким голосом, как будто простудился.
— Ехали, — объяснила мама. — Получил гонорар?
— Опять обманули! Что с вами…
— Как любили говорить древние римляне, — быстро произнес дядя Саша, — лучше плохое начало, чем плохой конец.
— Они никогда так не говорили! — крикнул папа. — Где первая остановка нашего поезда?
— Наверное, Серпухов, — сказала мама. — А зачем?..
— Тогда едем!
— Куда? — это дядя Саша спросил.
— Туда! Догоним поезд. Сколько он идет до Серпухова?
— Часа полтора.
— Вперед!
Дядя Саша кивнул и начал проверять воду в радиаторе, бензин в баке — ведь колонок раз-два и обчелся, а во многих бензина нет. Это он бормотал, пока проверяет.
И вот мы несемся по шоссе, на спидометре около ста километров, а когда смотрю назад, ничего не видно, кроме дыма.
— Кажется, нам свистят, — говорит папа. — Милиционер рукой показывает. Записывает что-то.
— Ничего, — говорит дядя Саша. — Он за дымом номера не разберет.
— И марку машины, — говорит мама.
— Подумает, «роллс-ройс», — говорит тетя Нелка.
— Только бы колесо не спустило, — говорит дядя Саша.
— Подъезжаем к Подольску, — говорит папа.
— Так, — говорит дядя Саша, — кажется, начинает барахлить свеча.
— «Уж догорают свечи…» — пропел папа.
— Осторожней, ради бога, — сказала мама.
— Так, — сказал дядя Саша, — теперь, кажется, засорилась подача.
— Переход подачи, — сказал папа. — Я когда-то в волейбол классно играл.
Машина два раза дернулась, стрельнула, но мы продолжали мчаться.
— Львовская, — сказал папа. — А мы неплохо едем.
— Дождь начинается, — сказала мама.
— Включим «дворники», — сказал дядя Саша.
Дворники не включались. Переднее стекло сразу как будто вспотело, и ничего не стало видно.
— Осторожней! — сказала мама.
— Так, — сказал дядя Саша, — вот и «дворники» отказали.
— Надо машину менять, — подала голос тетя Нелка.
— Вот доедем до Серпухова и поменяю, — сказал дядя Саша. — На паровоз.
— Пошли! — закричал я, потому что дворники дернулись и сделали один полукруг, потом другой.
— Пошли, милые, — сказал дядя Саша, и дворники остановились, а стекло снова запотело.