Мы встретились с Полиной в Доме литераторов, куда вход для меня был заказан, так как я не обладал документом, удостоверяющим, что имею отношение к литературе. Полина же работала в редакции одного из журналов, притулившейся в том же здании, что и Дом, ходила туда беспрепятственно, и я уже начал использовать ее в корыстных целях — главным образом, для посещения тамошнего ресторана, потому что во все остальные нужно было выстаивать в долгих очередях перед входом.
С ужасом в глазах, понизив голос, Полина стала рассказывать: она только что получила письмо от Мили, и… ты, наверное, не поверишь, Юра?.. Читал в последнем номере «Лит. газеты» статью о тех, кто уехал в Израиль?.. Да? Значит, помнишь, там приводились отрывки из их писем сюда, к своим друзьям и родственникам?
Я ответил, что помню и что, скорей всего, это фальшивка, как многое у нас в газетах, но Полина, к моему удивлению, отрицательно затрясла головой и еще тише проговорила:
— В том-то и дело, что чистая правда. Это из последнего письма Мили ко мне. Почти слово в слово.
— Что за чепуха! Откуда ты взяла?
— Потому что вчера получила это письмо. По почте. Оно у меня с собой. И газету принесла. Хочешь сравнить? Только сядем где-нибудь в дальнем углу.
Мы вышли из полуподвального кафе, где до этого сидели, поднялись в фойе первого этажа, и Полина показала мне письмо Мили с почтовым московским штемпелем вчерашнего дня и «Лит. газету», вышедшую дня на два раньше. Действительно, одни и те же фразы, и в газете сказано, что они взяты из письма некой Мили К., уехавшей в Израиль.
Что за черт? Я ничего не мог понять, даже разозлился. Может, Полина разыгрывает меня? Но как? Ведь газета самая настоящая, да и письмо — я вертел его в руках — тоже подлинное: почерк знаком чуть не с детства… И манера писать, как у Мильки, и упоминается имя ее мужа — Гриша… «Мы все еще живем в бараке, прямо в пустыне, и, когда поднимается сильный ветер, песок лепится к дверям, и окна нужно плотно закрывать… Гриша весь почернел, так переживает за меня и за детей… работает на стройке, очень тяжело… Не знаю, что будет дальше, но надеемся, все наладится…»
Сравнивая текст, я обратил внимание, что последние четыре слова этой фразы в газете опущены. И еще кое-какие пропуски — когда Миля пишет о чем-то положительном: о красивом морском закате, например, или о дешевых фруктах.
Полина смотрела на меня испуганными глазами, но оба мы начали уже соображать, что же именно произошло. Ничего сверхъестественного, все довольно просто: еще одно, на этот раз совершенно открытое, свидетельство того, что наши письма не только просматриваются, но и беззастенчиво используются определенными органами по своему усмотрению. И ведь что стоило вообще уничтожить письмо, но они сдуру проявили неимоверную гуманность и доставили его адресату, даже не подумав, что раскрывают самих себя. Впрочем, носители щита и меча о своей репутации мало заботились: всему населению страны давно было известно из книг и кинофильмов, что у них у всех горячие сердца и совершенно чистые руки. (Или наоборот — точно не помню.)
Глава 5. Защитная речь в суде. «Многоуважаемый учитель…» А что же делалось в нашей с вами стране?.. Автор детектива — Никита Хрущев. Мое «alter ego». Откровения селадона: примы, минеты, секунды… Немного в защиту нимфоманок и других угнетенных. «Эх, тачанка-лесбиянка…» ССП (что означает «скорая секс-помощь»). Письмо Маши из будущего
1
— Граждане судьи! Честно признаюсь, за долгую свою адвокатскую практику мне еще не приходилось выступать по такому делу, как сейчас. Отцеубийство! Сын убил отца! Страшно… Впрочем, как мы с вами хорошо знаем, история человечества это история войн, а значит, убийств. Воевали племена, государства, кланы, классы; воевали семьи, близкие и дальние родственники. Убивали из ревности, жадности, зависти, мести; из ненависти и по любви; по пьянке и ради удовольствия; за не так сказанное слово, за косой взгляд… И вообще за взгляды, мнения, точки зрения. Убивали в древности, в средние и новые века — в общем, всегда, невзирая на то, что главные мировые религии без устали и давно уже твердили: не убий, праведный ты наш, не убий!..
Защитник сделал короткую паузу, вдохнул спертый воздух холодного зала судебных заседаний и продолжал:
— Да, история привыкла к смертям, к убийствам. Можно сказать, смирилась с ними. Но отдельный нормальный человек, все равно, привыкнуть не может, хотя кто, как не он, дает им всем… как бы это сказать?.. путевку в жизнь?.. Как нелепо: дает смерти путевку в жизнь…
Снова пауза… Какой-то он неуверенный в себе, этот адвокат, или очень уж волнуется… Новичок, что ли? И, вообще, странный…