атташе царского правительства при Пуанкаре.
БОГУСЛАВСКИЙ при встрече со мной передал привет от НИКОЛАЕВС-
КОГО и сказал, что, если у меня имеются какие-либо материалы, то он —
БОГУСЛАВСКИЙ - может их взять для передачи НИКОЛАЕВСКОМУ.
На второй или третий день я передал БОГУСЛАВСКОМУ в запечатанном
конверте письмо на имя НИКОЛАЕВСКОГО, в котором содержалась инфор-
мация о политических настроениях населения , особенно в деревне , о продо-
вольственных затруднениях , а также о внутрипартийном положении в ВКП(б).
Это был мой последний м атериал, переданный немецкой разведке через НИ-
КОЛАЕВСКОГО.
В дальнейшем связь с немцами я поддерживал через ОЛИГЕР, о которой
показал выше.
ДОКУМЕНТЫ
171
Моя шпионская работа, однако, шла в двух направлениях, не только на
немецкую, но и на английскую разведку.
В конце 1924 или в первых числах 1925 гг. по делам Мосвнешторга я ездил
в Лондон, где имел встречи с секретарем «Аркоса» БОГДАНОВЫМ* Алексе-
ем Алексеевич ем, который по совместительству ведал представительством
Мосвнешторга. Я хорошо знал старшего брата БОГДАНОВА — Петра Алек-
сеевича , работавшего в свое время в ВСНХ , поэтому с Алексеем быстро ус-
тановил близкие отношения.
Алексей БОГДАНОВ , как это вы яснилось из первых же бесед, оказался
антисоветским человеком, не стеснявшим себя в выражениях своей озлоб-
ленности против партии и советской власти.
БОГДАНОВ познакомил меня с машинисткой МИЛЬТОН; по националь-
ности — русская, вышла замуж за англичанина и уехала с ним в Лондон.
Как-то в беседе со мной БОГДАНОВ дал мне понять, что МИЛЬТОН подоз-
ревается в связи с английской разведкой и что торгпредство собирается ее
в ближайшее время уволить. Он просил меня ее защит ить, так как у МИЛЬ-
ТОН, мол, двое детей. При моем содействии МИЛЬТОН оставили н а р аботе
в Мосвнешторге, в Лондоне.
Перед моим отъездом из Лондон а БОГДАНОВ, который в это время уже
был со мной вполне откровенным, просил прислать ему сведения о состоя-
нии городского тр анспорта в Москве, особенно о перспективах советских
заказов на автобусы и грузовые машины, которые могли бы быть проданы
англичанами.
При этом БОГДАНОВ мне прямо сказал, что этими свед ениями инт ер е-
суется «Интеллеженс-Сервис». Требуемые сведения я направил БОГДАНО-
ВУ по возвращ ении сво ем в Москву в первой половине 1925 года.
В том же разговоре БОГДАНОВ просил меня сохранить на работе МИЛЬ-
ТОН, в которой он заинтересован по определенным деловым соображениям.
Я понял, что речь шла об интересах разведки, с которой помимо БОГДАНО-
ВА была также связана и МИЛЬТОН.
В скором времени и сам БОГДАНОВ был отозван в Сов етский Союз, не-
которое время работал еще в Мосвнешторге, а затем перешел на какую-то
большую хозяйственную работу в Москве. БОГДАНОВ снова при вст речах
со мной инте ресовался состоянием транспорта в Москве, требуемые сведе-
ния я ему передал, получив их, как депутат Московского Совета, в Москов-
ском отделе коммунального хозяйства.
С 1926 года БОГДАНОВА я потерял из виду, так как он уехал из Москвы.
Английская разведка возобновила со мной связь в конце 1933 года, в быт-
ность мою торгпредом в Греции.
Однажды вместе с АРВАНИТИНОСОМ ко мне явился редактор морского
журнала, органа г реческих судовладельцев г рек ГИТИС*.
Вначале ГИТИС п редложил свое пос редничество в то рговых пе регово рах
с греческим правительством, о моей связи с англичанами и что он заинтере-
сован получить от меня кое-какие сведения.
При этом он особо интересовался перспективами советского фрахтования .
Этот вопрос, — сказал ГИТИС, — поручили мне выяснить не только заин-
тересованные круги греческих судовладельцев, но и англичане .
Вопрос этот представлял большой интерес, поскольку касался всего плана
наших перевозок, в зависимости от которого греки и англичане могли под-
нять ставки на морские перевозки .
Я представил ГИТИСУ требуемые сведения, после чего отдал распоряже-
ние фрахтовому отделу в Перес и впредь представлять все материалы, кото-
172 __________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «СМЕРШ». 1939 — март 1946
рыми отдел располагает, под тем предлогом, что ГИТИС — мол — благо-
приятствует торговым переговорам с греческим правительством .
В 1934 году я представил ГИТИСУ — по его требованию — данные о плане
советского экспорта леса, дав соответствующее распоряжение зав . лесным
отделом торгпредства ИЗАКУ* .
ИЗАК, как и я, находился в очень затруднительном положении, заключив
крайне невыгодный договор на поставку леса греческим фирмам, в связи
с чем угрожала опасность потерять всю валюту за проданный нами лес и
вместо него получить лишь табак и коринку.
В связи с этим неприятности ожидали не только меня, но и ИЗАКА, ко-
торый вместе со мной составлял и подписывал договора, невыгодные для
Советского Союза. Я был убежден , что ГИТИС и ИЗАК полностью догово-
рятся по интересующим их вопросам , а ИЗАК не посмеет мне пер ечить.
Посл е вст реч с ГИТИСОМ ИЗАК в разгово ре со мной сказал: «Что это вы
мне посылаете шпиона?» Я сд елал недоуменное лицо , спросив: «Откуда вам
это известно?» Тогда ИЗАК ответил: «Об этом все знают в Перее». Я заявил:
«Шпион — ГИТИС или нет , но он — выгодный человек , а вы , пожалуйста ,
с ним уж договоритесь».
Позже ГИТИС установил полный контакт с ИЗАКОМ.
ИЗАКА, которого я знал из бесед со мной как антисоветского человека,
разложившегося в условиях длительного пребывания за Границей и связан-
ного с отъявл енным белогвардейцем СЛУЦКИМ, с которым он заключил
крайне невыгодный для Советского Союза договор по поставке древесного
угля Италии, я целиком держал в своих рук ах.
Должен добавить, что в том же 1934 году, еще до встречи ГИТИСА с ИЗА-
КОМ, последний на основе общности наших антисоветских убеждений был
мною вовлечен в правотроцкистскую организацию, которую я создал в Гре-
ции . Поэтому я с такой уверенностью посылал ГИТИСА к ИЗАКУ .
Шпионская связь с ГИТИСОМ была прервана в связи с отзывом меня в
Москву в 1935 году.
Перехожу сейчас к последней части своей преступной работы, связанной
с моей принадл ежностью к антисоветской правотроцкистской организации,
в которую я был вовлечен РОЗЕНГОЛЬЦЕМ еще в 1932 году.
С РОЗЕНГОЛЬЦЕМ я был знаком с 1917 года. Он знал о моих антипар-
тийных выступлениях еще в 1917 и 1918 годах.
Кроме того, в 1927—28 гг., когда на Московской партийной конференции
прорабатывали ФРУМКИНА* за его антипартийное выступление и поддерж-
ку правых, я выраз ил ему свое сочувствие. РОЗЕНГОЛЬЦУ было известно,
что я остался сторонником правых, и при моем вовлечении в антисоветскую
организацию он сослался на ФРУМКИНА, от которого РОЗЕНГОЛЬЦУ —
с его слов — стало известно о моем согласии с правыми установками ФРУМ-
КИНА.
Летом 1932 года, перец моим назначением на должность торгпреда в Гре-
ции, РОЗЕНГОЛЬЦ пригласил меня к себе на московскую квартиру, в дом
Правительства.
В беседе со мной РОЗЕНГОЛЬЦ, лишний раз убедивш ись в моем несог-
ласии с политикой партии , сообщил о существовании нелегального блока
правых и троцкистов. При этом он постав ил меня в известность , что в Нар-