…Выходит из автомобиля не старый мужчина в железнодорожной форме штатского генерала. Среднего роста, полный, круглолицый. У подъезда останавливается, ждет. Подбегает шофер и распахивает дверь. Вот вам и выходец из народа.
Проходила женщина с подругой, заметив эту минипантомиму, прервала, не останавливаясь, беседу: «Тузы здесь…»
Даже ковриками додумались устилать каменные приступки, ведущие с улицы к подъездам дома Советов.
И все это на глазах у почтенной публики, обитающей в коммунальных квартирах, где порой из-за перенаселенности составляли расписание пользования ванной для еженедельного мытья. Скажем, в одной тридцатиметровой комнате подобной квартиры сосуществовало восемь человек: дед с бабкой, отец с матерью, да два сына с женами. Или жена, муж и две его падчерицы, дочери жены, — на девяти метрах. А иные москвичи жили не только без ванных, но вообще без водопровода и канализации.
После смерти Сталина коврики убрали. Сознание же переделать труднее. Следующий факт свершился лет через семь после отмены ковриков. Уже говорилось о черном ходе дома, где я жил. Дрова отошли в прошлое, последние десятилетия черный ход использовался, лишь чтобы выносить мусор и вытряхивать на лестничных клетках пыль. Навещали, разумеется, его и кошки.
Дом непосредственно переходит в соседний, правительственный, так что вблизи стыка парадная лестничная клетка с выходом прямо на улицу была общей для квартир обоих зданий. И вот в один прекрасный день жильцам нашим было запрещено пользоваться той клеткой, а так как не каждый оказался в состоянии это достаточно быстро уяснить себе, то парадные двери всех квартир просто-напросто заколотили. Жаловаться разрешалось сколько угодно. Но ходить с тех пор пришлось только по черной лестнице.
О так называемых «кремлевских» поликлинике и столовой я упоминал. Функционировали они лишь для персон, чин которых не ниже члена коллегии министерства или ответственного работника партийного аппарата. Исключения в этом вопросе недопустимы. Во всяком случае, рассказывали, что больной уже Качалов обратился за помощью в кремлевскую столовую, где имелось отличное диетическое отделение, но получил отказ. Правда, с другой стороны, известно, как в кремлевскую больницу иногда помещали выдающихся людей, так сказать, не номенклатурного типа — академиков, писателей…
Конечно, спецстоловая — немаловажная деталь материального благосостояния. Много, хорошо и — дешево. Нет причин жаловаться на грязные столы, грубость персонала или длительное ожидание. В предвыходные дни выдается сухой паек. Тогда из кремлевки косяком идут к ждущим их машинам солидные дяди, несущие громадные, но аккуратные бумажные свертки с отборными продуктами, включая икру, ранние овощи и тому подобное. Моей маме зрелище дядей со свертками не нравилось. То ли сказывалось гимназическое воспитание, то ли ранние коммунистические идеалы.
«Монсеньер собирался пить утренний шоколад… Каким несмываемым позором было бы для его фамильного герба, если бы в этой церемонии подношения шоколада участвовало не четверо, а только трое; ну, а уж если бы их осталось двое — он бы просто не пережил этого». Таким образом Диккенс в «Повести о двух городах» описывает психологию французского вельможи времен до Великой революции.
Цитата приведена к тому, что и спецстоловая — не просто изрядный пищеблок, но существенный элемент престижа. Приехал отец году в тридцать первом из Берлина в командировку, заходит к нам и, между прочим, интересуется, что значит «обедать на Никольской». Дело в том, что он встретил знакомого, а тот в минутном уличном разговоре успел сообщить: «Я обедаю на Никольской». Речь, оказывается, шла о привилегированной столовой, помещавшейся на упомянутой улице; знакомый просто хотел похвастаться своим заметным положением.
Ранг любого ответработника был виден также по его персональному автомобилю. Закрытые «Паккарды» и «Кадиллаки» — для самых важных персон. «Бюики» и «Линкольны» — ступенью пониже. В дальнейшем положение осложнилось, потому что начальство стало пользоваться только отечественными машинами, не отличающимися разнообразием марок. Высшее руководство ездило на роскошных ЗИЛах, которые, кстати сказать, обходились государству в копеечку. Работники чуть меньшего ранга, но отстоящего от обычной «Волги», обратились на завод Лихачева с просьбой сделать им несколько укороченный вариант черного ЗИЛа. Всяк сверчок знай свой шесток!