Второе: Хохольков крышует узбеков — поставщиков афганских наркотиков в Россию. При этом живёт как миллионер, имеет возможность проиграть за одну ночь больше ста тысяч долларов.
Далее: гражданин П. прикрывает Хохолькова и прессует его оппонентов. Он также прикрывает некоего Ястржембского, своего близкого сотрудника, который получает деньги от тех же узбеков.
Далее: гражданин П. не может не знать, что Хохольков и Ястржембский связаны с наркобизнесом, то есть его не используют втёмную. Более того, когда совершались преступления, гражданин П. сидел на ключевой
позиции в крупном северном городе, который уже триста лет называют окном в Европу". Известно, что этот город — перевалочный пункт на пути афганского товара на западные рынки.
У меня, как у опера, возникают вполне обоснованные подозрения в отношении гражданина П. — что он является участником той же банды. Что здесь необычного? Такие вещи происходят сплошь и рядом. Тебя удивляет, что гражданин П. оказался президентом Российской Федерации? Меня тоже. Но ведь в то время он не был президентом. Он был всего лишь вице-мэром Питера. Если я тебе скажу, что вице-мэр, например, Екатеринбурга замешан в подобном деле, ты удивишься? Нет. Такое будет в порядке вещей.
Более того, добавлю, что сегодня не только гражданин П. пошёл вверх и сидит в Кремле. За три года так же сильно поднялся статус первичных поставщиков товара — боевиков генерала Дустума. Теперь они называются Северным альянсом и участвуют в борьбе с международным терроризмом, совместно с гражданином П.
Другое дело, что данные против гражданина П. основаны на оперативной информации и должны быть проверены. Если бы гражданин П. не был президентом, то я не стал бы это публиковать, а завёл бы на него оперативное дело. И если бы мои подозрения подтвердились, то через год он оказался бы за решёткой. Но он — Президент, и проверить эти факты обычным путём невозможно, к тому же он — лицо нации, и спрос с него другой. Он должен отвечать на эти вопросы перед общественностью. Но для начала я хочу посмотреть, что будет с той газетой, которая эти вопросы опубликует.
Глава 5. Большая война
Взрыв у «ЛогоВАЗа»
— Твой конфликт с ФСБ совпал с «Большой войной» между спецслужбами и крупным бизнесом — олигархами. Можно сказать, что ты был активным участником этой войны. ТЫ начал свой путь в святая святых ФСБ — в оперативных подразделениях центрального аппарата, а закончил — в Лондоне, в команде опального олигарха. Когда и как ты сделал этот выбор?
— Такого выбора я не делал. Я выбирал другое: совершать преступления или нет, выполнить свой долг или смириться, остаться самим собой или потерять к себе уважение. И было это не один раз на протяжении всей моей службы в ФСБ. А дальше все происходило само собой — шаг за шагом, постепенно. То, что я оказался там, где оказался, — это следствие, а не причина всех этих шагов.
— А как вы познакомились с Березовским?
— С Березовским я познакомился в 1994 году после взрыва на Новокузнецкой улице. Он в тот день выезжал на «Мерседесе» из дома приемов своей фирмы «ЛогоВАЗ». Перед домом была припаркована машина «Фольксваген Гольф» красного цвета, снаряженная взрывчатым веществом. Когда из ворот выезжал «Мерседес», раздался взрыв. По счастливой случайности Березовский не пострадал. В тот день шел дождь, и он сел не на свое обычное место. Ему только обожгло лицо, а телохранителя искалечило, водителю же оторвало голову.
На трамвайной остановке, которая находится поблизости, многие люди получили ранения. Это был серьезный террористический акт, едва ли не первый в Москве. Я в ту пору работал в Федеральной службе контрразведки по линии бандитских формирований, деятельность которых сопряжена с особо опасными формами насилия. По взрыву у «ЛогоВАЗа» был издан специальный циркуляр Степашина (в то время директора ФСК) — всем подразделениям, занимающимся оперативной работой, всем без исключения, вне зависимости от линии работы, осуществить розыск лиц, совершивших этот террористический акт. А также проинструктировать агентуру на выявление лиц, возможно, причастных к этому
Фамилия Березовского и его фирма проходили по одному делу, которым я занимался. У меня был агент с псевдонимом Александр. На одной из встреч он сообщил мне, что в Москве действует банда Петросяна (уголовная кличка Зверь), которая занимается убийствами и взрывами. Он также рассказал, что видел на квартире у одного члена банды, Ермолинского (кличка Метис), взрывное устройство и автомат Калашникова. Агент дал мне их домашние телефоны, адреса, номера машин, которыми они пользуются. Очень скоро были установлены участники банды. Все они были неоднократно судимы. Костяк банды состоял из лиц, в свое время вместе сидевших в одной из колоний строгого режима, недалеко от города Соликамска.
Мы нашли несколько фирм, которые они рэкетировали. Короче, за полтора месяца банда была практически вся установлена и вскоре арестована. Моя группа осуществляла оперативное сопровождение этого уголовного дела…
— А какое отношение все это имело к Березовскому?
— По оперативным данным, банда Петросяна давно пыталась внедриться в «ЛогоВАЗ». Было установлено, что Петросян имеет хороший контакт с кем-то из заместителей Березовского либо их родственников. Мы выяснили, что у одного из близких сотрудников Березовского брат сидел по экономической статье в Соликамске, вместе с Петросяном и другими членами банды. И Петросян, по словам моего агента, как-то сказал: «Вот войдем в „ЛогоВАЗ“ и будем иметь хорошие деньги».
А после взрыва, незадолго до ареста Ермолинский (Метис) сказал агенту: «Начудили с Березовским, пора гаситься». То есть временно затихнуть. Вот у меня и возникла версия, что банда Петросяна имела какое-то отношение к взрыву
На одном из допросов Метис подтвердил, что говорил: «Мы начудили с Березовским». Но категорически отказывался от причастности к этому взрыву Тем не менее мы приняли решение продолжить эту линию. Когда я все собрал и проанализировал, то понял, что надо узнать соображения самого Березовского. И я пригласил его в приемную ФСК на беседу
Когда мое руководство узнало об этом, поднялся неимоверный шум. Меня вызвали к первому заместителю начальника Управления по борьбе с терроризмом.
— Березовский тогда занимал какую должность?
— Никакой — он был коммерсант.
— Но уже имел вес в обществе.
— Правильнее будет сказать — вес имел, но в обществе не был еще известен.
Кстати, я тогда его проверил по оперативным учетам. Ни агентом, ни объектом органов госбезопасности он никогда не являлся.
Итак, начальство вызывает меня и требует план беседы. Хотя никто никогда такого плана не писал, этого вообще в инструкциях нет. Я изложил, о чем будет разговор.
Начальство было напугано: «Ты понимаешь, что сделал? Березовский — друг Черномырдина, и нам теперь всем конец».
— Но я же по закону обязан его вызвать, — говорю. — На него покушались! Там люди погибли!
В общем, мне дали санкцию на беседу, хотя и были недовольны.
Березовский ко мне приехал. Был чуть подшофе. Я начал задавать вопросы. «Что вы думаете о взрыве? Кто мог это совершить? Кто ваши заместители? Какие у вас с ними отношения?»
— Он ничего не знал про планы Петросяна?
— Нет. Я ему не говорил. Хотел его послушать.
Сам он полагал, что это был политический заказ. Я не согласился — у нас не было таких данных. Теракт в центре Москвы — тягчайшее и дерзкое преступление, на это мало кто способен. Я спросил, на каком основании он сделал такой вывод? Березовский ответил: «Политика у нас заключается в переделе собственности. И делается не в белых перчатках. Удивлен, что вы удивляетесь». И предлагает этот разговор продолжить завтра, у себя на даче.
Я говорю, где угодно, в любое время. Да, размышлял он еще о том, что происходит в стране, о том, что появляется российская бизнес-элита. «В Америке сто семей держат в руках экономику. Вот и у нас в России уже постепенно формируются эти сто семей». И все эти взрывы, покушения нельзя рассматривать вне контекста ситуации первоначального накопления капитала. Он говорил такие вещи, о которых я думал, но не мог так четко сформулировать.