— Вернемся в 1996 год. Ты продолжал расследование курганской линии?
— Меня отстранили. Я служил тогда в Управлении по борьбе с терроризмом. Заместителем начальника управления был Иван Кузьмич Миронов. Дело по раскрытию убийства вели мы, но, как только пошли серьезные материалы по курганцам, дело у меня забрали и передали оперу по фамилии Любочка в соседний отдел. Это у меня вызвало подозрение. Я сказал Миронову: «Иван Кузьмич, похоже, меня отстранили отдела по Листьеву?» — «Да нет, — успокоил он, — не отстранили. Ты работай с агентурой, а мы все оперативные мероприятия переключаем на Любочку, потому что он ведет розыск, и пусть все контролирует. Так удобнее».
И тут Миронов спрашивает: «А ты не считаешь, что Березовский может быть причастен к убийству Листьева?»
Я много работал по заказным убийствам, видел всякое. Жена может заказать мужа, муж — жену Здесь такие перлы иногда всплывают, за голову схватишься. Но заказного убийства не бывает без мотива. Они же были заодно — Листьев и Березовский. «Нет, — говорю, — не вижу мотива у Березовского. Да и данных никаких нет».
Тогда Миронов открыл папку и начал читать запись встречи с Лисовским, который давал оперативные показания на Березовского. Не протокол, а просто запись беседы. Лисовский утверждал, что Листьева заказал Березовский. Потому что Березовский «убивает все, что связано с нашим национальным достоянием», и хочет национальное телевидение, нашу гордость и красу, отдать иностранцам. Словом, враг всего русского.
Дальше пошло об экономике телевидения, о взаимоотношениях его руководителей и снова то же — Березовский хочет отдать ТВ в руки иностранцев, а патриот Листьев будто бы не соглашался. И погиб.
Тут у меня, как у опера, уши завяли. Я не привык вместо фактов слушать общий треп. Но спорить было бесполезно. Они копали под Березовского и не хотели даже слышать ни о чем другом.
По всему было видно, что силовые ведомства — не только ФСБ, но и милиция, прокуратура — начали настоящую войну с бизнесом. На одном совещании генерал Колесников, тогда первый заместитель министра внутренних дел, поставил органам МВД задачу собирать компромат на Березовского и его фирмы. Колесников не сказал, что, мол, есть преступления, которые надо раскрыть. То есть от преступлений выходить на заказчика и исполнителя. Он сказал наоборот — есть Березовский, и его надо обвешать преступлениями.
Начиналась «Большая война» между спецслужбами и российским бизнесом. Влад Листьев стал первой жертвой этой войны.
Олигархи против чекистов
— Первое крупное сражение в войне между бизнесом и спецслужбами состоялось летом 1996 года, и все закончилось изгнанием Коржакова из президентской свиты. ТЫ оказался между двух огней. Как это было?
— В 1996 году, накануне президентских выборов, Березовский прилетел изДавоса, и мы встретились. Он сказал: «Саша, до недавнего времени я был в очень хороших отношениях с вашим руководством — Коржаковым, Барсуковым. А сейчас мы разошлись. И я хочу предупредить — от общения со мной у вас могут быть проблемы. У них свое видение выборов, у меня свое. И тут мы расходимся».
Я не стал уточнять, какое это видение, потому что политикой в то время особо не интересовался. Это я сейчас понимаю, что в те же дни группа Коржакова — Барсукова уговаривала Ельцина отменить выборы, запретить КПРФ и распустить Думу По существу, устроить диктатуру. А бизнесмены были против. Они были убеждены, что Ельцин должен идти на выборы и выигрывать их, а не отменять. Потому что, отменив выборы, он станет заложником тех, кто обеспечит ему сохранение власти.
Из разговора с Березовским я понял, что в Давосе олигархи заключили пакт о ненападении друг на друга и договорились помогать Ельцину на выборах, поставив Чубайса руководить предвыборной кампанией. И это очень не понравилось Коржакову
Многие думают, что на тех выборах борьба шла между двумя силами — коммунистами во главе с Зюгановым и коалицией демократов и олигархов, сплотившихся вокруг Ельцина. На самом деле демократы имели очень маленький вес, и в схватке за власть участвовали три силы — коммунисты, олигархи и спецслужбы. Последние вели свою собственную игру хотя и считались сторонниками Ельцина. Но во многих вопросах они смыкались с коммунистами. Например, в своей нелюбви к евреям и ненависти к Западу Бизнесмены были настолько поглощены борьбой против коммунистов, что не заметили, как люди в погонах нанесли им удар в спину
В эти дни пригласил меня помощник Барсукова, генерал Осадчий, и завел такой разговор:
— Гляди, Гусинский опять сдружился с Березовским и лег под Черномырдина, отошел от Лужкова. Руководство ФСБ сейчас очень интересует эта связка — Гусинекий, Березовский и Черномырдин.
— А по-моему, — говорю, — нормальная связка, они не хотят, чтобы к власти пришла КПРФ, и объединяются перед выборами. И хорошо, что Березовский с Гусинским мирились.
Осадчий даже подскочил на месте: «Ты хочешь, чтобы эти два еврея опять вместе были? Мы же столько сил потратили, чтобы их развести!»
— Александр Ильич, — спрашиваю, — а чем вам Березовский не угодил?
— А ты считаешь, нам не стоит против, него работать?
— Не в том дело, — отвечаю. — Просто у нас нет шансов победить.
Осадчий посмотрел на меня, как на больного: — Как это нет шансов?
— Вы в домино играете, — говорю, — а он шахматы. А в этой игре надо видеть на много ходов вперед.
Генерал махнул рукой: — Ну ладно, ладно, иди отсюда.
— Почему не любят евреев в Конторе?
—Долго не понимал. Понял уже здесь, в Англии, после разговора с моим адвокатом.
«Саша, — говорит он, — знаешь, почему в Англии нет еврейского вопроса? Потому что англичане не считают себя глупее евреев».
Это Черчилль так сказал.
— Вернемся в 96-й год. Ты знал, что в Давосе в узком кругу олигархи решили сделать ставку на Ельцина. Иными словами, в Давосе «выбрали» президента.
— Ну, я думаю, все-таки кандидата в президенты. Но в тот момент меня это занимало меньше, чем то, что Березовский разошелся с моим руководством. Тогда я еще не знал ни про «стрелку» в Кремле, ни про связь Коржакова с курганцами. Я только начинал понимать масштаб беспредела в ФСБ. До этого дня я знал, что Березовский и Коржаков играют в одной команде, и вдруг такая новость. Коржаков и Барсуков не те люди, с которыми стоит ссориться.
— По сути, перед тобой встал тот же вопрос, что и перед Ельциным: с кем ты — с группой Коржакова (отменить выборы) или с бизнесменами, которые решили выборы «купить».
— Тогда я не формулировал это так четко и вообще не понимал роль денег на выборах. Но я и сейчас считаю, что главное вот в чем. Коржакова не устраивало, что Ельцина приведут к власти демократическим путем. Ему нужен был не легитимный президент, а президент-заложник. Который будет в полной зависимости от спецслужб.
А Березовский понимал, что это конец бизнесу, рыночной экономике, демократии — путь к гражданской войне, к крови. И он требовал выборов. Он меня предупредил, что если я буду продолжать с ним общаться, то у меня могут возникнуть проблемы. Хотя мог бы этого и не делать: кто я ему?
Назавтра у него была встреча с Анатолием Васильевичем Трофимовым — начальником Московского управления ФСБ. Не знаю, о чем они говорили, но когда я его провожал, впервые увидел наружное наблюдение. Стояли два человека с «дипломатом». Я эти чемоданы хорошо знаю, это камера-фотоаппарат. Стояли углом. Один сбоку из «дипломата» снимает, а другой его прикрывает, вроде как разговаривают.
Я показал их Березовскому и кинулся на них, они удрали. Смылись. Пошел, доложил руководству, что обнаружил за собой наружку.
— За тобой или за Березовским?
— За нами! Фотографировали нас обоих. Трофимов сказал — это не ФСБ. Я думаю, кто это может быть? Позвонил Рогозину в Службу безопасности президента: «Не ваша ли это работа?» Рогозин посмеялся: «Ты видел фильм про Штирлица? Помнишь, что ему сказал Мюллер? Попутали ваш „Мерседес“. В общем, что-то началось вокруг нас, но было не ясно, кого пасут.