Выбрать главу

С течением времени система пропуска через государственную границу на Дальнем Востоке стала приходить в упадок. В июне 1917 г. комиссар Временного правительства на Дальнем Востоке А.Н. Русанов докладывал военному министру, министру внутренних дел и в Главное управление Генерального штаба о том, что пункты пропуска в Маньчжурии не функционируют, граница практически открыта, не ведётся регистрация проезжающих, контроль пересечения границы и проверка документов ведётся военными, которые не обладают для это необходимыми знаниями, владеющих иностранными языками были единицы. Но центральная власть ничем помочь окраине страны в решении этих вопросов не могла. В связи с этим российские власти Дальнего Востока вынуждены были самостоятельно решать вопросы и проблемы по налаживанию и организации контроля за порядком пересечения государственной границы[73].

Понимая, что вопрос чёткой организации системы пропуска через границу являлся важнейшим в системе обеспечения государственной безопасности, контрразведка штаба Приамурского военного округа предпринимала в этом направлении определённые шаги. Так, вопросы по порядку пропуска через государственную границу контролировались лично начальником контрразведывательного отделения (КРО) и начальниками контрразведывательных пунктов (КРП), которые для этого организовали взаимодействие с военным руководством пограничных пропускных пунктов. Нужно отметить, что в июне 1917 г. во Владивостоке состоялось специальное совещание по вопросу организации пропуска лиц через границу[74]. Уже в конце июня 1917 г. на станциях Куаньчэнцзы, Маньчжурия и Пограничная были устроены пропускные паспортные пункты[75]. К этому времени такой же пункт уже функционировал в г. Владивостоке[76].

После захвата власти большевиками в октябре 1917 г. в Петербурге 3‐й краевой съезд Советов, прошедший с 12 по 20 декабря 1917 г. в Хабаровске, избрал руководящий орган — Дальневосточный краевой комитет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и провозгласил переход власти к Советам. Однако установление советской власти на Дальнем Востоке затянулось до марта 1918 г.[77] (здесь и далее все даты даны по новому стилю. — А.С.). В условиях борьбы за власть между сторонниками монархии, казачьей атаманщины и советской власти местные таможенные органы, корчемная и пограничная стража, действующие на старых основаниях, из-за отсутствия финансирования к марту 1918 г. прекратили существование. В период с марта по сентябрь 1918 г. советская власть стала выстраивать таможенно-пограничную службу на новых началах. Однако в связи с массовым наступлением белых войск и интервентов уже к октябрю 1918 г. Советы были вынуждены свернуть всю деятельность в этом направлении[78].

В период с октября 1918 г. по конец 1919 г. советская власть в Забайкалье и на Дальнем Востоке находилась в тяжёлом положении и, занятая борьбой с белогвардейцами и интервентами, практически не помышляла о ведении какой-либо работы по организации установления контроля за пересечением государственной границы в данном регионе. Происходящие в Забайкалье и на Дальнем Востоке события не остались без внимания руководства большевиков. Центральная советская власть вынужденно отказалась от советизации этих территорий, создав на данной территории подконтрольное ей временное государство — своеобразный «буфер» между Японией и остальной частью России. 6 апреля 1920 г. была учреждена ДВР, признанная 14 мая 1920 г. Правительством РСФСР. Это решение, в том числе, тоже способствовало ускорению процесса отказа японцев продолжать вести агрессивную политику на российском Дальнем Востоке[79].

После учреждения ДВР положение на границе в Забайкалье и дальневосточной границе стало меняться. В декабре 1920 г. был составлен договор о границах РСФСР и ДВР. Граница между РСФСР и ДВР проходила по р. Селенге — от её выхода из Монголии до впадения в оз. Байкал, через центр озера и старую границу Якутской области к востоку и северу до Ледовитого океана. Также в состав ДВР вошла северная часть острова Сахалин. Камчатская область в интересах РСФСР была, наоборот, исключена из территории ДВР. Границей ДВР с Монголией и Китаем являлась ранее действовавшая граница Российской империи. Договор о границах между ДВР и РСФСР 24 января 1921 г. был утверждён правительством ДВР, а в марте 1921 г. ратифицирован Учредительным собранием ДВР. Однако введение в действие Договора о границах между ДВР и РСФСР одномоментно не решало всех проблем, связанных с установлением контроля за границей ДВР. Шло военное противостояние, и единая государственная граница устанавливалась по мере объединения областей Дальнего Востока и освобождения территории региона от интервентов и белогвардейцев[80].

вернуться

73

Кондратов Е.Б., Ципкин Ю.Н. Русская контрразведка на Дальнем Востоке в конце XIX в. — 1917 г. Хабаровск: Хабаровский краевой музей им. Гродекова, 2017. С. 203.

вернуться

74

Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. Р-525. Оп. 2. Д. 1. Л. 12.

вернуться

75

Кондратов Е.Б., Ципкин Ю.Н. Указ. соч. С. 204.

вернуться

76

РГИА ДВ. Ф. Р-525. Оп. 2. Д. 1. Л. 9; Д. 2. Л. 109–109 об.

вернуться

77

Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1987. С. 167.

вернуться

78

Гантимуров И.П., Касаманов С.Н., Попенко А.В. Экономическая безопасность российского Дальнего Востока 1884–1934: монография. Хабаровск: ХПИ ФСБ России; Изд-во ДВГУПС, 2012. С. 60–64 и др.

вернуться

79

Васильченко Э.А. Партийное руководство деятельностью чекистских органов по борьбе с контрреволюцией на Дальнем Востоке. 1920–1922 гг. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1984. С. 16–18; Чумаков Н.С. Становление органов государственной безопасности на российском Дальнем Востоке (1917–1923 гг.) // На защите Отечества. Из истории Управления ФСБ РФ. Хабаровск: Издательство «РИОТИП» краевой типографии, 2001. С. 13; Его же. Становление органов государственной безопасности на российском Дальнем Востоке (1917–1923) // Хабаровские чекисты. История в документах и судьбах. Хабаровск: «Частная коллекция», 2011. С. 11–12.

вернуться

80

Хитин М.С. Пограничная охрана Дальневосточной Республики // Россия и АТР. 2006. № 4. С. 5–6.