Отметим тот факт, что по мере роста преступности и революционного движения в начале XX в. и совершенствования сыскной работы в Департаменте полиции стало возрастать значение информационно-аналитической работы, особенно по линии политического сыска. Специальные жандармские чины составляли специальные аналитические записки, обзоры, на высоком уровне вели анализ деятельности политических партий и общественных настроений. Практически всегда фундаментом для дальнейшей работы являлось выяснение образа мыслей, вариантов поведения и политической благонадежности объекта разработки.
Наряду с развитием агентурной сети оперативно-розыскная деятельность по установке лиц, представляющих опасность для государства, и превентивно-следственная работа стали основными направлениями в политическом сыске[59].
В борьбе с инакомыслием (в широком значении этого понятия) применялись самые разнообразные, часто беспринципные, для дачи конкретного кратковременного результата, методы.
В качестве примера из числа публично не афишируемых методов борьбы с инакомыслием полиция широко использовала проституток. Например, в Тамбове в 1904–1908 гг. работало 7 домов терпимости. Все проститутки регистрировались в 1-м отделении полиции, куда сдавали свои паспорта и получали взамен специального свидетельства для передвижения и бесплатного медицинского обследования. В среднем ежемесячно по городу работало от 119 до 145 проституток, каждая из которых была обязана сотрудничать с полицейскими и жандармами[60]. При этом специальным указанием проститутки освобождались от участия в дознаниях и выступлении в качестве понятых и свидетелей[61].
Под контролем полиции в Тамбове и уезде находились все постоялые дворы, меблированные комнаты, трактиры, буфеты, питейные и бильярдные заведения, разрешение на деятельность которых выдавала полиция. Все они использовались в целях сбора информации. Не удивительно, что 8 июля 1907 г. у крестьянина с. Красная Слобода Моршанского уезда на постоялом дворе был изъят револьвер, а сам хозяин «Смит и Весона» арестован[62].
В начале 1890-х гг. особой заботой жандармов стали борьба с активизацией революционного движения, борьба со спецслужбами иностранных государств на территории России и с религиозно-политическим сепаратизмом. На наш взгляд, сравнительно слабо была поставлена работа по обеспечению экономической безопасности, в которой органы полиции занимали наблюдательно-аналитическую позицию.
Уже в 1890-е гг. негласный надзор стал приобретать повсеместные массовые формы. Сбор сведений о нравственных и деловых качествах объектов наблюдения и кандидатов на работу и службу, о политической благонадежности был обычным явлением в работе сотрудников Департамента полиции. При этом в некоторых случаях поручительства на кандидатов давали гражданские чиновники высшего уровня.
Например, в январе 1904 г. отделением полиции Тамбова на имя губернатора было представлено определение о поступлении на службу в Тамбовское земство агронома Б.К. Эккена под ответственность председателя земства А.А. Филатова. При этом сотрудник полиции сделал пометку: «Ныне до меня доходят слухи, что Эккен не только не оставил своих антиправительственных взглядов, но занимается социал-революционной деятельностью»[63]. Агроном работы не получил.
В феврале 1905 г. издатель и редактор газеты «Тамбовский голос» коллежский секретарь А.Д. Коротнев ходатайствовал об утверждении вторым редактором А.Я. Тимофеева, а начальник тамбовской тюрьмы выступал с ходатайством об определении на работу в тюрьму врачом Н.И. Финка. В обоих случаях была организована длительная проверка над «означенными»[64].
О пропорциях гласного и негласного надзора можно судить по следующему примеру. В декабре 1904 г. под особым надзором полиции Тамбова находилось 17 человек, подозреваемых и обвиняемых в государственных преступлениях; 9 человек находились под гласным надзором; под негласным надзором находилось не менее 47 человек. При этом в том же году в губернский центр прибыло 43 политически неблагонадежных ссыльных[65]. Очевидно, что в этой статистике нет тех, кто находился под агентурным наблюдением.
Рост общественного протеста был таков, что 11 января 1905 г., после Кровавого воскресенья, тамбовский губернатор и начальник полиции получили секретный имперский циркуляр МВД, которым предписывалось «обратить особое внимание на настроения рабочих в заведуемой вами местности и принять, в случае недовольства, решительные меры по предупреждению беспорядков». Также предписывалось организовать негласный надзор «всеми возможными средствами» за подозрительными личностями[66].
59
Подробнее об этом:
60
Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 14. Л. 10–12, 49–51, 68–70, 109–112; Д. 46. Л. 1–3, 11–12, 24–32, 45, 74.