Пистолет она держала немного неправильно, но достаточно неплохо для начинающего. Я повесил на пояс рацию, и вытащил из кобуры пистолет. После этого мы пошли вперед. По левой стороне было какое-то здание, а слева был заводской массив. Женя шла, осматривая ту сторону, а я осматривал все, что было слева. Посматривая за ее движениями, я усмехнулся. Это не осталось незамеченным.
— Что? — спросила Женя, оглянувшись.
— Ничего страшного. Просто, мне кажется, что я не первый твой учитель по выживанию, — ответил я, идя рядом с Женей.
— Нет, ты первый. Просто я очень любила боевики, в том числе и про зомби. Ходячие Мертвецы, Обитель Зла, ну, и другая подобная шняга. Ну, и понятное дело, там подсмотрела, — объяснила Женя.
Я усмехнулся. Мы подошли к воротам. Остановились. Я обернулся к машине. Возле нее никого не было. Взяв бинокль, я осматривал дорогу, которая лежала передо мной.
— А все не так плохо. Я думал, что будет хуже, — произнес я, смотря в бинокль. — Машин на дороге почти нет, да и зомби я тоже почти не вижу. Замечательно. Хочешь посмотреть?
Я протянул Жене бинокль. Она кивнула, и, подойдя ко мне, взяла его. Я взял ее пистолет, чтобы ей было удобней. Пока она рассматривала улицу, я следил за секторами. Неожиданно, сквозь шипение в рации пробился немолодой голос.
— Всем, кто меня слышит. Я выхожу на этой частоте уже 154-й раз.
Передача ведется из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Меня зовут… Арсеньевич. Если вы один, или вас мало, вы не имеете ору… ответьте. Мы поможем вам, — голос мужчины часто пропадал, но все-таки его было хорошо слышно.
Передача закончилась, но вскоре началась вновь. Женя держала в руках бинокль, слушала. Я вслушался в слова, и наконец, узнал голос.
— Это же… — удивлённо проговорил я.
— Ты его знаешь?
— Да, — ответил я, и быстро переключил рацию на передачу. — Говорит сержант Внутренних Войск Российской Федерации Панфиловский Федор Алексеевич. Григорий Арсеньевич, ответьте.
Я убрал рацию от лица. Она молчала. Из динамика шло только шипение. Я снова включил рацию.
— Говорит Панфиловский Федор Алексеевич. Григорий Арсеньевич, ответьте, — повторил я.
Некоторое время было глухо. Но потом сквозь шипение пробился голос.
— Федор Алексеевич, говорит Григорий Арсе… вас плохо… шно. Вы находитесь на границе города?
— Да.
— Где именно? — спросил радист.
— Мы находимся на окраине Птицеграда. Как слышно? — передал я в рацию.
Но ответа не последовало. Я попробовал еще раз вызвать по рации радиста, но эфир был пуст. Судя по всему, мы находились слишком далеко от Лавры.
— Мы можем довериться этому человеку? — спросила Женя, двигаясь в сторону машины.
Я пожал плечами. Потом протянул ей ее пистолет.
— Он друг моего отца. Наш сосед. Надеюсь, он знает, где он. — произнес я, потом поднял взгляд к машине.
И остановился. Возле машины стоял мужчина в грязной одежде. Он разбил заднее стекло, и рылся в вещах, которые я сложил на заднем сиденье. Увидев нас, он замер с пакетом в руках. Увидев пистолеты в наших руках, он побежал. Женя не двигалась, а я поднял пистолет и два раза выстрелил.
Мужчина два раза дернулся, и упал на землю. Я опустил ствол.
— Зачем? — спросила Женя шокированным голосом.
— Мародерство в военное время наказывается смертью, — спокойно произнес я, и пошел вперед. — А в том аду, что творится вокруг, других законов быть не может.
Женя стояла на месте, опустив пистолет. Я подошел к мужчине. Мужчина смог перевернуться на спину. На его груди было два выходных отверстия от пуль.
— Что ж… ты творишь? — тяжело произнес он.
— Ты мог подойти и попросить, а вместо этого решил украсть.
— А ты бы дал? — спросив, мужчина посмотрел в мое лицо. Затем усмехнулся закашлялся. — Я видел тут десятки проезжающих машин. Одни останавливались. Другие просто проезжали мимо. А третьи стреляли. Как ты.
— Где ты жил? — спросил я, смотря на мужчину.
— А это важно? Ты же все равно убьешь меня, — мужчина закашлялся.
Я убрал пистолет в кобуру. После этого сел на корточки. Сняв куртку, я приподнял голову мужчины, и положил под нее куртку.
— Жень, принеси аптечку! — крикнул я. Потом повернулся обратно к мужчине. — Главное, не двигайся.
— Зачем? — спросил он. Слова давались ему очень тяжело.
— Чтобы еще хуже не стало, — ответил я.
В это время прибежала Женя. Я взял у нее аптечку и попросил ее следить, чтобы к нам никто не подошел. Я снял с мужчины кофту, открыв две рваные раны. Выругался. Женя посмотрела на меня.
— Все так плохо? — спросила она, потом вернулась к своему делу.