— Луч надежды, — повторил я за Женей. — Какой я луч, если внутри меня скрыта тьма. Я просто действую, как подсказывает мне мой разум, или как должно быть по уставу. Так я привык жить, Жень. Никакой я не «Луч надежды».
— Ты сам ответил на свой вопрос. Ты действуешь, как тебе велит устав. А много еще людей сейчас действует, как действуешь ты? Что бы сделали те менты, что гнались за нами, если бы мы остановились? Не знаешь. Но почему-то мне кажется, что они с нами не церемонились бы, — Женя продолжала упорствовать. — И мне кажется, что все люди, что находятся сейчас в этой квартире, считают тебя своей надеждой на выживание.
Женя замолчала. Я посмотрел на нее. В лунном свете она выглядела очень привлекательно. На самом деле мне хотелось сейчас просто обнять эту девушку, и не отпускать ее. Но я не стал этого делать. Не сейчас. Точно не сейчас.
— Ладно, уговорила, побуду вашим персональным «Лучом надежды», — согласился я с ней. Потом поёжился. — Пошли в комнату. А то ты одета в хорошую куртку, а я одной кофте. Продрог уже.
Женя улыбнулась. Потом кивнула. Мы зашли обратно на кухню. Она сняла с себя куртку, и протянула ее мне. Я забрал ее, и хотел было идти дальше, но Женя остановила меня.
— Ты можешь, если несложно, поспать сегодня в моей комнате? — спросила она.
Я посмотрел на нее. На ее лице не было страха. Может она по какой-нибудь другой причине просила меня. Судя по всему, Женя что-то увидела в моем взгляде, так что быстро заговорила.
— Ты ничего плохого не подумай, просто… — Она замолчала. Немного помолчав, добавила. — Я боюсь. Не Ермолая, нет. Мне просто страшно. А когда ты рядом…
Она снова замолчала. Я не стал ее торопить. Неожиданно ее лицо стало совсем грустным, и она прижала к нему ладони. По тому, как она затряслась, я понял — она плачет. Положив куртку на стул, я прижал Женю к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, она сильнее прижалась ко мне.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — пытался я успокоить Женю.
— А вдруг, они уже… — не закончив фразу, она снова замолчала.
— Нет, нет, нет. Ты даже не думай об этом, — я положил руку на ее волосы, и несколько раз провел по ним.
На самом деле Женя была права. Ее родители могли быть мертвы. Но если это нет, мы должны были попробовать их спасти в любом случае. Женя немного успокоилась, и подняла ко мне лицо. На ее красивом лице были видны дорожки от слез. Мне это не понравилось, и я поднес руку к ее лицу и стер их.
— Не волнуйся. Совсем уже скоро мы поедем в Москву, и я помогу тебе найти твоих родителей, — пообещал я, стирая с лица Жени слезы. — Только ты пообещай мне, что больше не будешь плакать?
Женя кивнула. Потом сказала:
— Обещаю. Честное пионерское.
Я улыбнулся. Женя тоже. Потом снова прижалась щекой к моей груди. Она уже успокоилась.
— Ладно. Пойдем укладываться. Мне еще для тебя, и остальных, места готовить, — произнес я.
— Ладно, пойдем, — горестно вздохнув, произнесла Женя и отлепилась от меня.
Я проснулся от будильника, встроенного часы. Быстро отключив его, я посмотрел на Женю, лежащую на кровати. Она мирно посапывала, положив под голову ладони. Я еще раз посмотрел на часы. Полседьмого. «Ладно.
Хватит разлеживаться. Пора и дела делать». Я тихо сел на раскладушке. Повел плечами, немного разминая их, потом размял шею. Хорошо бы сделать обычную зарядку, но точно не здесь. Пусть Женя еще поспит. Я посмотрел на нее. Женя была одета в одну из ночных рубашек моей мамы.
Одеялом она была накрыта только по пояс. Спала она ровным сном, немного посапывая во сне. Я невольно улыбнулся. Не часто мне приходилось видеть, как спят во сне красивые девушки.
Приказав самому себе не смотреть на девушку, я надел брюки, и встал. Разведя руки в стороны, я нагнулся и сделал мельницу. Потом вернулся в прежнее положение. Одел футболку, закрепил на поясе кобуру с пистолетом. Хотел было взять рюкзак, и выйти, но снова бросил взгляд на кровать. Женя как раз шевельнулась, и перелегла на бок спиной ко мне. Я тихо, как научили в армии, подошел к кровати, и накрыл Женю одеялом. После этого взял рюкзак, и вышел из комнаты в коридор. Прошел на кухню. Там я поставил на газ чайник. Газ еще был, значит, не везде его еще отрубили. Но это ненадолго. Скоро он пропадет совсем, придется готовить на кострах. Я подошел к рюкзаку, и достал из него запасные магазины к АК, и пачки с патронами. После этого сел на одну из табуреток, начал заряжать магазины. Когда закипел чайник, я снял его с газа. После этого сбегал в прихожую, и вернулся оттуда с двумя «скатками» формы. Одна из них была «горка», другая «флора». Первая был совсем новая, а вторая — «флора» была поношенная. Также я принес стоявшую в шкафу отцовскую двустволку, заряды к ней, и патронтаж. Налив себе чаю, я поставил его остывать на кухонный стол, а сам занялся подгонкой снаряжение, разложив его на обеденном столе.