Я вышел из подземного перехода, и огляделся. Город почти не изменился. Все также нависает над его домами недостроенный «Олимп». Правда, магазины поменяли свои места. Я пошел направо. Проходя мимо площадки с двумя воротами, я вспомнил, как мы играли в этом дворе. Обычно куча ребят делилась на команды, а потом играли. И всегда оставались люди, которые сидели на лабиринте, и болели. Кто-то за одну команду, кто-то за другую.
Молодежь и сейчас сидит на лабиринте. Правда, в их руках банки с «Балтикой». Я тяжело вздохнул и пошел дальше. Пройдя остальные дворы, я вышел к своему двору. Подошел к общежитию.
— Картина Репина, «Приплыли». — Я тяжело вздохнул, смотря на дверь.
На двери, сделанной из листа стали, и выкрашенной в красный цвет, был домофон.
И что теперь делать? Когда я в 2008-ом уезжал из города, домофона не было. Была обычная дверь в тамбур. Я посмотрел на стены. Гладкие стены, никакого уступа даже нет, чтобы зацепиться на них.
Зато высота самого подъезда небольшая, да и на высоте моего роста торчит очень удобная труба. А над подъездом открыто окно. Я уже приготовился забрасывать рюкзак на крышу подъезда, когда сзади послышались шаги. Я обернулся.
Позади меня стояла девушка. Она была одета в бежевую куртку, и черные джинсы. В руке у нее были ключи от дома.
— Вам помочь? — спросила она.
— Да. Мне бы внутрь попасть, — попросил я, силой отводя взгляд от девушки.
— Я вас не знаю. Вам куда? — спросила девушка.
— Вы не можете меня знать, так как я уехал отсюда в 2008-ом. И шесть лет не был в городе. Когда я уезжал, домофона еще не было, — рассказал я.
— Хорошо, — девушка подошла к двери, и открыла дверь.
— Спасибо, — я обошел ее, открыл дверь, пропустил девушку вперед.
И только после нее зашел сам. Первое, что бросилось в глаза, было отсутствие на своем месте вахты. Когда-то в детстве я, и мой друг, с которым мы дружили, живя в общаге, часто играли на этой вахте.
— А давно вахту снесли? — я повернулся к девушке, которая разбирала конверты, лежащие на подоконнике.
Девушка закончила с конвертами, и повернулась ко мне.
— В девятом году, по-моему. Я не знаю, честно говоря, — ответила она, потом пошла дальше. — Да и зачем она, раз вахтеров все равно уже нет?
— Для кого-то она напоминание о детстве, — задумчиво произнес я.
— О детстве? Какое может быть детство, связанное с этой вахтой? — не понимая, спросила девушка.
Я шел рядом с ней, держа сумку за маленькую ручку.
— Ну, я, и один мой друг, жили в этой общаге с детства, нам эта вахта напоминает о том периоде жизни. Мы постоянно сидели на ней, с вахтерами, или нет, — рассказал я.
Мы поднялись на второй этаж. Оба повернули в одну сторону. Я сначала постучал.
В этой комнате раньше жил не только я, но и мой друг Рашид Куриев, с которым мы снимали. Он мог быть и на работе, но я все равно постучал еще раз. Как ни странно, девушка стояла за моей спиной, ожидая, что будет. Я подождал пару секунд, и достал из кармана брюк ключи. Достал нужный. Открыл дверь.
— Извините, никак не могу подтвердить, что жил здесь, — я повернулся к девушке.
— Не надо. Я спрошу у Рашида, — успокоила меня она. — Только он уехал.
— А вы не знаете, куда? — спросил я.
— Точно не скажу. К родителям, — рассказала девушка. — Ладно, я пойду. Меня зовут Аня, кстати.
— Федор, приятно познакомиться, — сказал я, потом добавил. — Спасибо, что впустили. А то я долго бы ждал.
— Не за что.
Девушка пошла в сторону своей комнаты. Я проводил ее взглядом, потом зашел к себе в комнату. Поставил сумку на тумбочку, разулся. Потом вышел на середину. Посмотрел на шкафы, кровать. На весь остальной интерьер комнаты. Почти ничего не изменилось.
— Наконец я дома.
Что делать человеку, который только что вернулся из армии? Кто-то отсыпается, пролеживая несколько дней в кровати. Кто-то напивается с друзьями.
Но проблема в том, что первое, в конце концов, надоедает, а от второго кончаются деньги.