Андреа повернулась. От страха или от радости, но ее вдруг охватила дрожь. Дэвид стоял, прислонившись плечом к двери, ведущей в комнату Фелиции.
— Я полагала, что вы уже уехали, — произнесла она, изо всех сил стараясь скрыть волнение.
— Нет. Вначале я хотел переговорить с вами. Вернее сказать, я кое-что забыл спросить у вас. Например, насколько серьезно вы обещали не оставлять Фелицию в беде?
— В июне я уеду, — спокойно пояснила она. — А если до того вы сами не выложите своим родителям всю правду, то это сделаю я.
— Как хотите. Только имейте, пожалуйста, в виду, что я вернусь на второй неделе июня. И до того, прошу вас, ни слова моим родителям о нашей тайне. У мамы с отцом и без того сейчас масса хлопот. От Сары проку мало до тех пор, пока Джордж опять не вернется домой… Мне все равно, что вы думаете обо мне, но постарайтесь выдержать еще один месяц. Сможете? Никто и ничто не убьет вас, можете быть спокойны, тем более, что меня с сегодняшнего дня не будет тут.
— Да уж, наверное, — язвительно подтвердила она, однако же покраснев при этом. — А если снова появится тот человек? Мне что, следует безропотно ожидать, когда я сама стану очередной жертвой какого-нибудь таинственного несчастного случая? Или что-нибудь случится с Фелицией?
— Ничего подобного не произойдет, — возразил он. — Это я вам гарантирую.
«Сумасшедший! Да ведь это все равно что признаться в причастности ко всем этим событиям».
— Не понимаю, почему вы причиняете столько боли своей семье? — перешла она в наступление. — Зачем вам нужно, чтобы отец продал эту ферму? Ну что вы за человек!
— Я хочу в конечном итоге лишь хорошего для нашей семьи. Верите вы в это или нет — мне все равно. И в то же время я точно знаю, останься вы тут до июня, вам не будет грозить никакая опасность. Кстати, вы говорили уже кому-нибудь о своих планах? Моей маме или Саре?
— Нет. Только Вену. На некоторое время я смогу остановиться у его сестры. Он хотел бы, чтобы я немедленно уехала отсюда. Он так беспокоится обо мне!
— Ах, как трогательно! — съязвил Дэвид.
— Да, трогательно, вам это может казаться смешным и непонятным… До вас, вероятно, не доходит, как это можно заботиться о человеке, которого любишь.
— Ах, вот оно что. Он вас любит. Когда же свадьба?
Он не скрывал насмешки.
— Да когда-нибудь. Это может случиться со дня на день.
— Надеюсь, вы не успели ему ничего рассказать о Фелиции?
— Нет. Хотела поделиться, но поскольку я обещала…
Хотя нет, дело не в этом. Она промолчала только потому, что Бен, как ей казалось, при определенных условиях мог и проговориться.
— Нет, я ничего ему не рассказывала, — еще раз повторила она, все так же не глядя на Дэвида, и вдруг почувствовала его руки на своих плечах.
— Если вы кому-нибудь расскажете обо всем, или вздумаете препятствовать моим планам, или навлечете как-нибудь на Фелицию опасность, тогда, уважаемая, вам нечего будет бояться — Бог тому свидетель — ни призраков, ни таинственных духов, ни несчастных случаев, поскольку в этом случае я собственными руками задушу вас. Понятно?
Испуганная Андреа молча кивнула головой.
— Никто не должен ничего узнать о Фелиции, так как ни один человек тут не в состоянии хранить тайну. Что бы вы там ни говорили о милом и добром парне Бене, он тут же помчится к моим родителям и начнет навязывать им психиатра. И вот тогда маленькая бедняжка Фелиция из ночи в ночь будет вынуждена оставаться в комнате наедине со своими страхами, которые будут выматывать ей душу.
— Бен — благородный человек, — сердито заступилась за доктора Андреа. — Более благородный, чем вы. А вас я… я просто ненавижу.
— Неужели? — спросил он. — Правда ненавидите?
Он склонился к ней и яростно поцеловал, погасив всякое сопротивление, которое она начала поначалу пытаться ему оказать. Андреа растерялась и затихла. Прикосновения его горячих губ заставляли бешено колотиться ее сердце. Ее бросало то в жар, то в холод, и, не отдавая себе отчета в своих действиях, она ответила ему долгим и страстным поцелуем.
Но он внезапно отпустил ее:
— Все ясно, — с издевкой констатировал он, — вы действительно ненавидите меня.
Андреа страшно обозлилась. Обозлилась на себя, обозлилась на него.
— Да, ненавижу, — всхлипнула она и провела по губам рукой, как будто стирая с них следы его поцелуя.
— Это не поможет, — задумчиво произнес он, пожимая плечами, — вам его более не стереть. В следующее мгновение он исчез. Еще долго после того, как «бентли» с ревом проехал мимо дома, она стояла все в той же позе и тупо смотрела на дверь.
В мае природа на ферме пробудилась к новой жизни. Тополя, клены и дубы зазеленели. На лугах проросла новая трава. На полях потянулись вверх посевы. В сараях появились телята и поросята.
Дэвид оказался прав. С его отъездом прекратились все несчастья.
Теперь, как никогда прежде, Андреа уделяла особенно много времени занятиям с Фелицией. Она старательно отыскивала уединенные места, где ребенок мог без боязни побегать. Фелиция прямо-таки расцвела. Но стоило Андреа заикнуться, что тайнам скоро конец, как девочка замыкалась, становилась упрямой и молчаливой. Это укрепляло Андреа в мысли, что Фелицию следует на некоторое время увезти с фермы.
Когда однажды Андреа предложила ей это, Фелиция с жаром принялась обсуждать план.
— Наверное, мы могли бы поехать в дом у озера, — предложила она, один раз я была там с мисс Клосон, и это было просто замечательно. Я смогла бы там плавать и не было бы никакой нужды целыми днями сидеть в этом противном старом кресле на колесах.
— Оно тебе изрядно надоело, не правда ли? — спросила Андреа.
— Ну, конечно же, — вздохнула Фелиция, — раньше это было для меня игрой, а потому было не так неприятно. Когда дядя Дэвид разоблачил меня и потом брал меня с собою на прогулки, я еще могла выносить его. Но теперь! Как же оно мне надоело!
«Ага, мы, кажется, постепенно продвигаемся в нужном направлении», подумала Андреа.
Видимо, Фелиция разгадала ход ее мыслей.
— Но все-таки никому не говорите об этом. Вы же обещали, — жалобным тоном напомнила она.
У Андреа появилась надежда, что Фелиция и сама долго не выдержит молчания и расскажет все бабушке.
Поскольку теперь на ферме царило спокойствие, у Андреа более не появлялись мысли о скорейшем отъезде.
Джордж постепенно шел на поправку. Бен трогательно заботился о нем. Андреа за последнее время провела несколько вечеров у Альваресов и пару раз встречалась с Джастином. Теперь он перестал бояться Андреа, да и она также не испытывала перед ним страха.
«А ведь жизнь не так уж и плоха», — думала она в ожидании Бена, который должен был заехать за нею. Недавно он между прочим завел разговор о браке, и Андреа была убеждена, что в один прекрасный день он попросит ее стать его женой. Что ж, у нее нет никаких оснований отказывать ему.
Подумав о Бене, Андреа тут же вспомнила о Дэвиде. Некоторое время назад она снова побывала в гостиной Альваресов. В тот вечер никаких сквозняков и голосов не было.
— Ну, вот видите, говорил я вам или нет? — прошептал ей Хосе, прикрывая рот рукой. — Всегда только в первый раз. А потом лишь в том случае, когда впереди опасность.
— Вы хотите сказать, что все опасности остались позади?
— Да, именно это я и имею в виду. Если только они вообще были, спокойно ответил он.
«Он также связывает Дэвида со всеми неприятными событиями, — мелькнула у нее мысль, — только он едва ли признается в этом. Да, жизнь, похоже, и впрямь стала легче после того, как Дэвид уехал с фермы».
И тогда, и теперь она поймала себя на мысли, что ее чувства к Дэвиду потеряли свою остроту. Дэвид был далеко, может быть, — в Европе.
Время от времени Фелиции приходила от него открытка. А однажды она получила даже письмо. Девочка заперла его в ящике стола и носила ключ на цепочке у себя на шее.
— Если дядя Дэвид не сможет вернуться домой в июне, то я должна буду передать письмо вам, — заявила она Андреа. — В нем написано, что вам нужно делать.