Выбрать главу

— Подожди, но почему Виктор Платов мне ничего не сказал? Нет, он говорил о пострадавшей девушке, но…

— Это я его попросил, Сергеевич. А когда ты отказался использовать её в своём разводе, зауважал.

— А ты откуда Платова знаешь?

— А ты вспомни, где он со своими друзьями служил? Улавливаешь? Я тогда ещё только-только службу начинал, лейтенантом зелёным был, парни в моём взводе служили. Вот так как-то. Но всё это дела прошлые. А сейчас я обязан твоего Сашу найти. Честью и жизнью обязан. Кирилл, это моей группе они груз везли. Понимаешь? Для меня это, возможно, была последняя операция, ранение и задетые лёгкие не позволят мне дальше служить. Но найти того, кому мы жизнью обязаны, — наш долг.

Морозов закрыл глаза и задумался. Прав Касаткин, для них всегда небо было важнее всего, а оказалось, что и на земле их следов осталось немерено.

— Ладно, вернёмся к нашим планам. Мы к тебе, Лис, по делу.

— Знаю. Лиза говорила. Сколько у меня времени осталось? — Касаткин поднял брови и едва заметно качнул головой. Лисица поднял руки: — Меня не интересуют ваши действия по тому району, меня интересует только время. И что именно вам надо. Может, придётся поднапрячь коллег.

— Если… Нет, когда Сашку найдём, его вывозить отдельно от моих парней надо. Следовательно, с тебя самолёт, Лис. Взамен на внуков. Может, и у нас с Галинкой такое чудо случится. Оттает моя Валя, уж больно борзым их Грозный оказался. Уже домой ко мне как к себе шастает. Валя даже смеяться начала.

Лисица взял со стола телефонную трубку и коротко бросил:

— Привет, брат, дело есть… Не боись, если выгорит, нам всем на том свете зачтётся… — Он выслушал собеседника и обратился к гостям: — Ну, мужики, на связи. Думаю, мы будем готовы в течение двух-трёх дней. Если что — три зелёных свистка в сторону леса.

Пётр Лаврентьевич стоял у окна и смотрел на засыпающий сад. Да, самолёт — не игрушка. Но он готов на этот шаг, потому что помнил, как Лиза плакала в тот день, когда её домой привезла красивая женщина с необычными глазами. Они вошли в дом, и Лисица опешил, когда Лиза, его своенравная, независимая, иногда просто невыносимая дочь бросилась к нему с криком «Папа, папочка!», а потом разрыдалась, вцепившись в отцовские плечи. Женщина, с которой Лиза вернулась домой, коротко представилась Екатериной Александровной и тихо прошептала:

— Пётр Лаврентьевич, самолёт моего брата не вернулся на базу. Позаботьтесь о Лизе, ей нельзя сейчас оставаться одной. Простите, но мне пора, меня ждёт отец.

Отец… Он не чувствовал себя отцом уже, наверное, лет десять, с тех самых пор как дочь окончила школу и вопреки его желанию поступила в мединститут, а затем перевелась в академию. А в тот вечер Лиза рыдала, прижавшись к нему, и сквозь слёзы всё говорила и говорила. Как она любит Юру, как она была счастлива с ним, как она его ненавидит, как голову оторвёт, когда он вернётся… А потом опять плакала, спрашивая папу, как же ей дальше без него жить. Она уснула у него в объятиях, вздрагивая и всхлипывая во сне, а грозный Лис поклялся, что отдаст всё, только бы его девочка была рада и счастлива.

Часть 20

Богдан оторвался от книги и внимательно посмотрел на экран телевизора. У них в семье этот странный висящий на стене японский агрегат выполнял не менее странные функции — создавал шум. Никто и практически никогда не вслушивался в слова или задерживался взглядом на экране — для этого существовала мобильная связь и ноуты. Но все, входя в дом, автоматом включали плазму и воспринимали мерцающую поверхность как члена семьи. Но сейчас слова диктора оторвали юношу от увлекательного мира научной фантастики. На фоне гор и вечнозелёного леса одетый в камуфляж корреспондент рассказывал о ликвидации банды боевиков. Дальше говорилось о захвате большой партии оружия и наркотиков и блокировке путей их передачи через границу. И всё бы ничего, только когда ты живёшь с постоянными мыслями о пропавшем женихе старшей сестры, любое известие из района его исчезновения воспринимается как знак.

— Слышь, пап, ты это видел? — Богдан выглянул в гостиную и посмотрел на отца, что внимательно слушал репортаж журналиста. — Как думаешь, это как-то может быть связано с прошедшими событиями?