Жестянщик медлил с ответом: ведь у тех посети- телей, которых он ждал, на правой руке должен быть перевязан палец. Юноша спохватился и вытащил правую руку из кармана. Михаил успокоился — свой: указательный палец перевязан тряпочкой. — Ведер нет. Могу предложить шесть корыт,— ответил Михаил. — Зачем мне твои корыта? Хотя бы лопату хоро- шую продай. — И лопаты нет. Топор есть, но без топорища. — А к топору додай еще и гостинцев для друзей. Через полчаса юноша в очках вышел из мастер- ской с мешком за плечами, из которого торчало ржа- вое железо, а под ним — оружие. За три дня Михаил «распродал» весь свой товар, и на дверях сарайчика появилось объявление: «За- крыто по случаю болезни жестянщика». А тем временем связные партизанского отряда разными путями вели в Ичнянский лес восемнадцать хорошо вооруженных нежинцев. 4. Партийная организация разрослась. Она насчи- тывала уже девять подпольных групп. Но Александр Кузьменко не смог бы рассказать, что это за группы, где они действуют. Кроме крутинцев и участников своей группы он никого не знал. Догадывался, ко- нечно, что Михаил Демьяненко, часто ночевавший у него, даром хлеб не ест, что в Нежине он имел не одну его группу. Судя по диверсиям, которые то и дело совершались на транспорте, нетрудно было до- гадаться, что рядом действуют друзья. Неожиданно с Александром приключилась беда. Он даже хотел попросить у Руководящего центра парторганизации, чтобы ему разрешили уйти в лес к партизанам. Но вскоре оказалось, что эта «беда» пойдет на пользу организации. Дело в том, что на- чальство Нежинского паровозного депо, ценя Алек- сандра и видя в нем «своего», поскольку его отец был репрессирован органами Советской власти, решило выдвинуть молодого Кузьменко на ответственный пост. 49
Шеф депо Сергей Пройда ков вызвал к себе Алек- сандра и «обрадовал» его: — Будешь нарядчиком при дежурном по депо пане Кольбахе. Александр был в отчаянии. Какой ужас! Стать гитлеровским прихвостнем! Дома у него в это время отдыхали приунывшие после неудачной поездки в Харьков Черепанов и Ткачев (связаться с харьков- скими подпольщиками им не задалось). Друзья вы- слушали Кузьменко. Ткачев обрадовался: — Саша! Да ведь нарядчик — правая рука де- журного по депо. Значит, будешь в курсе дел. Это решило вопрос, Ткачев был прав. Александр вот уже с месяц ре- гулярно передает партизанам графики движения во- инских эшелонов, и теперь партизаны зря не риско- вали, а взрывали особо ценные для оккупантов составы. Осатаневшие гитлеровцы жестоко мстят совет- ским людям за диверсии на транспорте. Чтобы устра- шить их, начальник полиции безопасности на первой странице газеты «Новэ украинськэ слово» жирным шрифтом печатал сообщения о расстрелах железно- дорожников «за преднамеренную порчу транспорт- ных средств». Но репрессии не пугают народных мстителей. Два дня назад неожиданно остановилась электростанция. Рабочие никак «не сообразят», где же повреждение... Дежурный Кольбах кричит: — Где они, эти партизаны? Всех как собак рас- стреляем! Кузьменко приметил, что машинист Шкурат, ко- торого рабочие не зря прозвали шкурой, норовит по- пасть на глаза рассвирепевшему Кольбаху. Вот и те- перь дежурный поманил Шкурата пальцем. Немец не знает ни русского, ни украинского языка и на по- мощь зовет переводчицу. Кузьменко этого только и надо. С переводчицей у него полный контакт. Скоро он узнает, что предатель донес на помощника маши- ниста Дмитрия Андреева, будто тот связан с парти- занами. Кузьменко быстро нашел Гришу Косача и шепнул ему: 50
— Немедленно разыщи Митьку Андреева и от- веди к Сарычеву. Дмитрию и дня нельзя оставаться в Нежине — арестуют. Кузьменко многих спас от виселицы, но тошно, ой как тошно было ему притворяться гитлеровским при- хвостнем, чувствовать ненавидящие взоры людей, за которых он готов отдать жизнь.
Глава третья НАДЕЖНАЯ КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА 1. (Из дневника Григория Кочубея) 22 июля 1942 года. Станислав не предал. Он чест- ный, смелый человек. Вот уже три месяца работает с нами, каждый день и час рискуя головой. Недавно раздобыл настоящую гитлеровскую печать с двугла- вым орлом. Хоть бы не провалился парень... В общем, дела у нас идут неплохо. Типография работает как налаженное производство, без перебоев. Володя и Никита ежедневно печатают в своем подзе- мелье по 200—300 листовок. Тяжело им... Попробуй-ка поработать в этой мо- гиле по десять — пятнадцать часов в сутки! И душно там и холодно, а хлопцы не жалуются. Хотел дать им замену — и слушать не хотят. Никита научился быстро набирать. В шутку гово- рит: «Когда кончится война, смогу в типографии по шестому разряду работать». Володя изготовляет документы: разные справки, пропуска. Он теперь что угодно может сделать. Шрифтов хватает. Недавно Михаил Д. и Кирилл Т. попытались пе- рейти линию фронта, связаться с Центральным Ко- митетом партии. Нельзя больше действовать без связи с подпольным горкомом, с Москвой. Правда, есть у нас друзья в лесу, в партизанских отрядах. Помогаем им, передаем оружие, людей, медикаменты. Но ведь и партизаны эти не имеют связи с центром. Перейти линию фронта товарищам не удалось, но в Купянске, на Харьковщине, они разрыли развалины типографии и нашли кучу шрифтов. Как только они дотащили эту тяжесть! 52
23 июля. В организацию приходит все больше то- варищей. Из новых мне особенно нравится Сергей 1. Трудными путями пришел он к нам. Студент- киевлянин, он окончил школу подрывников. В составе группы парашютистов Сергей полетел во вражеский тыл на Украину. Приземлились, напоролись на нем- цев. Хлопец узнал плен, побег из-под расстрела, про- брался в Киев к родным. Здесь познакомился с Пав- лом — братом Бориса и вступил в нашу организацию. Мы свели Сергея с Николаем-Жоржем 2 (Николая пришлось немедленно забрать из Нежина, так как гестаповцы напали на его след). Сергей с Николаем сразу сдружились. Им удалось познакомиться с дворником интендантского склада. Сейчас что-то затевают с ним. 2. На бирже труда, которая находилась в здании бывшего художественного института, появилась но- вая сотрудница. Элегантно одетая, красивая, она си- дела за столом в углу, а над ее головой возвышалась обезглавленная статуя Венеры Милосской. Работа у новой сотрудницы несложная: в паспор- тах больных проставлять штамп об освобождении их от поездки на работу в Германию и оформлять доку- менты на тех, кто был признан здоровым и подлежал отправке. Веселая красавица привлекла внимание чиновни- ков биржи, около нее стали вертеться щеголеватые фольксдейчи, молодчики из полиции и жандармерии. — Пани Марийка, не свободны ли вы сегодня ве- чером? Я был бы счастлив пригласить вас в кино,—■ говорил один. — Я уверен, ваша головка прекраснее этой,— сы- пал комплименты другой, тыча ногой валявшуюся на полу отбитую голову Венеры Милосской. 1 Речь идет о будущем боевом члене организации Сер- гее Ананичеве. 2 Николай Шешеня. 53
А у веселой Марии сердце сжималось от боли при виде тех, кто выходил из комнаты медицинской ко- миссии с приговором «годен». Она читала в их взоре ненависть к красивой пани, которой не надо ехать в фашистский рейх. Но Мария быстро работала. — Пани, вы ошиблись... На документе написано: «Brauchbar» — годен, а вы поставили на паспорте штамп. Что это значит? Мария побледнела. — Неужели?! Вернитесь! — крикнула она, но де- вушки и след простыл. Мария в полном отчаянии произнесла: — Убежала... Это вы виноваты, господа. Заморо- чили мне голову своим кино, Венерою. Пожалуйста, не мешайте работать,— и склонилась над докумен- тами еще одного несчастного, на истории болезни ко- торого стояло «Brauchbar». Докучливые ухаживатели разошлись. Теперь можно было работать свободнее, и Мария, напевая, продолжала... путать. В тот день в паспортах многих молодых киевлян появились штампы, избавлявшие их от поездки в Германию. Весной 1942 года гитлеровцы чуть ли не ежедневно отправляли в Германию эшелоны с молодежью. По- лицаи охотились за людьми, хватая каждого, кто не имел аусвайсов или не мог предъявить паспорта со штампом об освобождении от работы по болезни. Володя Ананьев в подземной типографии мастер- ски подделал такой штамп, и все члены организации «Смерть немецким оккупантам!» могли свободно хо- дить по городу. Кочубей поставил задачу — сорвать отправку ки- евлян на немецкую каторгу. ...На перроне Киевского вокзала формировали оче- редной эшелон. Около теплушек, окруженных коль- цом полицаев, жмутся друг к другу, словно отара напуганных овец, девушки. Парней полицаи держат отдельно. Возле них охрана усилена. Поезд стоит уже под парами. Начальник поезда Крюгель широким шагом ступает вдоль вагонов, с беспокойством поглядывая на дверь вокзала, у кото- рой замерли часовые. 54