явилась на пороге.— Да заходите уж, черт носит вас по ночам... Утром Бойко и Лазебный двинулись дальше. Только к вечеру добрались они до Подола и остано- вились возле Красной площади. Николай Васильевич посмотрел вверх. Занавеска на окне на втором этаже справа от ворот была задернута: значит, можно. Бойко поклонился часовому: — Разрешите к пани Омшанской. Часовой пропустил их. Дверь, в которую Бойко пять раз постучал, сразу открылась. — А-а, Николай Васильевич! — раздался в тем- ноте певучий женский голос, и Мария Омшанская впустила Бойко и Анатолия в квартиру. Анатолий увидел двух мужчин — то были Кочубей и Шешеня. Они сидели за столом. Бойко поздоровался и предста- вил им Анатолия. — Потолкуйте с ним. А мне, Маша, разреши по- мыться,— и он вышел вслед за хозяйкой. Анатолий присел к столу. — Чай будешь пить? — русый мужчина поднес кружку к самовару, который пыхтел, как паровоз. — Наливайте,— сказал Анатолий, настороженно оглядывая комнату. — Ну, давай знакомиться, парень. Так Лазебный вошел в подпольную парторганиза- цию «Смерть немецким оккупантам!». Кочубей доверил Анатолию создание на 49-м ки- лометре Житомирского шоссе подпольной группы. Ей было поручено раздобыть продовольствие для парти- занского отряда, действовавшего в тех местах. На следующее утро по Житомирскому шоссе снова брел маленький Анатолий. Он наконец нашел то, что так настойчиво искал. Дожидаясь Бойко и Лазебного, Кочубей время да- ром не терял. Вместе с Шешеней они разработали план операции по уничтожению фашистского интен- дантского склада. Сначала между ними возник спор. Николай считал, что Кочубею нельзя принимать уча- стия в опасных операциях. «Твое дело руководить, организовывать»,— настаивал он. Но Григорий кате- горически заявил, что пойдет вместе с ними. 60
Примерно с месяц назад отец Сергея Ананичева — Константин Кузьмич познакомился с дворником этого склада — дедом Николаем. Убедившись в том, что старик свой, Константин Кузьмич свел его с сы- ном Сергеем и Николаем Шешеней. Те быстро стол- ковались с дедом. Склад был расположен вблизи Киево-Печерской лавры. Старые складские помещения прятались среди вековых дубов. Заборы тянулись до самых днепровских склонов. Тут и жил дед Николай возле будки с двумя огромными овчарками. Склад тща- тельно охранялся. В воротах стояли немецкие часо- вые, а по двору бегали овчарки. И вот настал этот день: вечером склад должен быть уничтожен. Дед сообщил, что все благоприят- ствует им: на складе собрано много разного обмунди- рования. Припас он и бочонок с бензином: значит, го- рючее есть! До лавры друзья добрались засветло. Залегли на склоне. Высокая, еще теплая от дневного солнца тра- ва хорошо их скрывала. Ждали, пока стемнеет. Нако- нец наступила темная беззвездная ночь. Ананичев перебрался через забор, чтобы помочь деду. (Сергей уже давно похаживал к деду и сумел приручить со- бак.) Кочубей приподнялся с земли. Что там сейчас делает Сергей? Григорий слышал, как в груди ко- лотилось сердце. А может, это не у него, а у Ше- шени? Григорий тихонько окликнул друга. Николай сказал: — Как медленно тянется время... О чем думал Шешеня? Может быть, о том же, что и Кочубей: не в последний ли раз они видели се- годня старого сторожа, Сергея Ананичева, смелого комсомольца, душевного друга? Может, их уже схва- тили? Нет, на складе тихо. Кочубей и Шешеня имели оружие, и они готовы были до последней капли крови защищать жизнь старика и юноши. Собирался дождь. Хоть бы не помешал пожару. Вдруг вечернюю тишину прорезал тихий свист: сиг- нал Сергея. Кочубей и Шешеня вскочили с земли, приготовили оружие. 61
В небо взвился огненный столб. На складе засуе- тились, запрыгали часовые, залаяли овчарки. А Сер- гей с дедом словно сквозь землю провалились. — Серге-ей! — не выдержал Григорий. Шум на складе нарастал. Огонь бушевал. Пламя взвивалось вверх высоким столбом. В ворота влетело несколько пожарных машин. Донеслись автоматные очереди. ...Пройдут годы, на живописных склонах Днепра вспыхнет огонь Славы в память тех, кто спит веч- ным сном на этой добытой в смертельных боях род- ной земле. Огонь будет гореть и в честь четырех смельчаков, которые однажды летом 1942 года совер- шили этот героический подвиг. 4. До войны здесь цвели розы — красные, белые, желтые. Григорий очень любил эти прелестные цве- ты, неповторимые в своей чарующей красе. Сейчас роз не было. Но были каштаны, клены, был Тарас Шевченко, были — тихие и безлюдные сейчас — ал- леи любимого киевлянами Николаевского сквера. Каждый четверг Кочубей присаживался на ска- мейке вблизи памятника Кобзарю и читал, дожи- даясь товарищей, которым надо повидаться с секре- тарем своей парторганизации. Сегодня должен приехать Ткачев. Шешеня видел одного нежинского машиниста, и тот сказал: «Кузьма передает Павлу, что съездил в Сумы успешно, будет в четверг». Кузьма—подпольная кличка Ткачева, а Павел — Кочубея. К слову, отныне Кочубей уже не Николай Тимченко, а Константин Иевлев. Он решил сменить документы, так как Вера Давыдовна Анань- ева заметила, что около их дома на Железнодорож- ном шоссе второй день вертится какой-то тип. Он по- стучался к Вере Давыдовне и попросил напиться воды. — Что, мать, скучаешь? — спросил он.— Сама живешь? — Сама, сынок, сама. А что, может, вам квартира нужна? — не растерялась Ананьева. 62
— Да нет, спасибо. Кочубей решил на Железнодорожное шоссе пока не ходить. Вера Давыдовна, с которой он встретился на Владимирском рынке, передала ему новую рабо- чую карточку на имя Константина Ивановича Иев- лева, инженера управления Киевского железнодо- рожного узла. Пожар на интендантском складе наделал в Киеве много шуму. Гестапо свирепствовало. Появление по- дозрительных людей на Железнодорожном шоссе насторожило Кочубея и всех подпольщиков. Кочубей с Шешеней условились и к Марии Омшанской вре- менно не ходить. Теперь Григорий обосновался на новой конспиративной квартире. Григорий развернул газету. Что лее пишут фаши- сты в своем грязном листке? Ишь, снова расписы- вают «рай» в Германии, соблазняя киевлян ехать туда. А это уже из другой оперы: Гитлер прямо гово- рит, что «каждый образованный человек — враг фа- шизма». Что ж, тут он, пожалуй, прав. Недаром фа- шисты закрыли в Киеве все школы. ...На скамью села девушка. Обыкновенная де- вушка, курносая, круглолицая, светлоглазая. Но ноги... Из рваных ботинок торчали сбитые в кровь пальцы. Видимо, долго шла. Глаза ее устремлены вдаль и как будто ничего не видят. Утомилась? Го- лодна? — Издалека ли, девушка? — спросил Кочубей. Незнакомка вздрогнула и, не глянув на Кочубея, поднялась и ушла. Чего же ты удираешь? Постой! Останови, Кочу- бей, эту девушку! Она, бедняжка, с ног сбилась в поисках подпольщиков. Ведь она — посланец Цен- трального Комитета Коммунистической партии Ук- раины. Десять дней назад девушка эта сидела в большой комнате и беседовала с товарищами, которым партия поручила руководить партизанским движением на Украине. Каждое слово работников ЦК глубоко запа- дало в душу юной комсомолки Зины из живописного Чугуева, что под Харьковом. Записывать ничего нельзя, все надо запоминать. И она запоминала ад- реса явочных квартир, куда надо прийти и передать G3