— Не говори мне, что ты плачешь из-за этого куска дерьма, — насмешливо сказал ее дядя.
Я ее не заслужил. Грейс должна была стать намного лучше меня, но она была моей женой. Пришло время заставить ответственных людей заплатить. Это никогда не было бременем моей жены. Я усвоил этот чертов урок, и теперь мне оставалось только убедить ее дать нам шанс. А пока я бы сжег каждого человека, который когда-либо причинил ей боль. Мне было плевать, если я сделал это в открытую месть. Чертовы ублюдки это заслужили.
— Нет, дядя. Могу я пойти в свою комнату?
— Может и так. Сегодня ты будешь бесполезна. Завтра, я надеюсь, ты будешь выглядеть лучше всех.
Раздались шаги, и дверь закрылась. Затем сквозь звук прорвались рыдания. Услышав плач Грейс, я почувствовал несколько ударов в сердце. Стук в дверь и плач сразу прекратились.
— Минуточку, — шарканье, а затем открытие двери.
— Элла, что ты здесь делаешь?
— Я должна сказать тебе кое-что.
— Может ли это подождать? Это не лучшее время.
— Твой дядя планирует забрать нас обоих завтра.
— Завтра? — мне было интересно, о чем они говорят. Отвезти ее куда?
— Они рассчитывают продать нас завтра. Аукцион завтра.
— Нет, — я слышал ужас в ее голосе. — Ты уверена?
— Да, — еще одна пауза, прежде чем прозвучал дрожащий голос Эллы. — Может ли твой муж помочь?
Боль в моем сердце. Грейс нуждалась во мне, а меня там не было. Черт возьми, она нуждалась во мне, а я ее подвел.
— Нет, я думаю, мы сами по себе.
— Но он женился на тебе.
— Речь шла о мести. Я не знаю всех подробностей, но это уже не имеет значения. Он думает, что я предала его.
— О чем?
— О каком-то месте, о котором он мне рассказывал.
— А ты?
— Нет, — голос Грейс звучал устало. — Я думаю, что это Роберто. Однажды я видела его с дядей, но это было несколько лет назад, когда я была ребенком. Это было так давно, за несколько месяцев до смерти мамы и папы. Я поймала своего дядюшку, угрожавшего маме за кулисами, в ее гримерке. Я не знала, кто он такой, и не понимала слов, — она горько рассмеялась. — Теперь я их, конечно, понимаю.
Моя грудь сжалась. Это была не Грейс.
— Мы могли бы позвонить ему и рассказать, — в голосе Эллы звучала надежда.
Еще один период молчания.
— Это не имеет значения, Элла. Я все равно ухожу, — раздался шум и грохот. Я переглянулся с Массимо.
— Ты болеешь?
— Нет.
— О Боже мой, Грейс. Ты… — послышались звуки рвоты, за которыми последовала рвота. Меня охватило смятение. Она была больна? — Ты беременна?
— Я беременна, Элла, — голос Грейс дрожал. Я был худшим ублюдком. Я получил подтверждение, что Маттео мой. Неудивительно, что она ненавидела меня до глубины души. Она должна. Я бы не стал винить ее, если бы она убила меня; Я бы ей тоже позволил. — Я устала быть пешкой для всех. Я уезжаю сегодня вечером.
— Но твой дядя…
— Так или иначе, меня убьют. Он уже контролирует мое наследство. И этого ему мало. Он собирается продать нас. Нам нужно бежать.
— Лучано знает о беременности?
В воздухе раздался горький смех. — Я собиралась рассказать ему за ужином.
— Ты могла бы позвонить ему.
— Я больше никогда не хочу его видеть. Насколько я понимаю, они все могут убить друг друга. Я ухожу и никогда не оглядываюсь назад.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Твой дядя и семья дона будут безжалостно охотиться за нами.
— Вот почему это должно быть сегодня вечером, — снова пауза. — Я могла бы вылететь первым рейсом. В Европу. На любом другом континенте, кроме этого.
— Тогда я пойду с тобой.
Тихий вздох.
— Ты уверена?
— Да. Меня тоже не устраивает, что меня продадут, чтобы урегулировать соглашение моих родителей. Будет легче, если мы будем вместе.
— Элла, тебе придется оставить все это позади.
— Оставлять особо нечего, не так ли?
— Вся твоя жизнь… телефон, одежда, все.
— Почему мы должны оставлять телефоны?
— От моего дорогого мужа я узнала, что одноразовые телефоны лучше, их труднее отследить.