– Мне Славомир заплатить хотел, чтобы только Лучезару уговорила забыть про него. Но я не враг своему благоденствию. К ней с такими темами лезть… Он ведьму боится. Весь дёрганый стал, с тех пор как она за ним бегать начала. А она не замечает ничего.
Радмилка разгорячилась. Ей требовалось на кого-то накопившееся раздражение скинуть. Под рукой оказалась я. Кроме того, она боялась. Не меньше Славомира.
– Лучезара к Гуляеву в Академии по любому поводу подскакивает. Он прогуливать начал. Сдаётся мне – лишь бы её не видеть. Она и так и этак, он от всего отказывается. Другая давно бы уже разобралась, что не ко двору пришлась. А наша красавица недописанная прёт, как танк на орду вурдалаков. Вот и скажи мне, Вьюжина: стоит оставаться с ней рядышком? Или драпать? А то Славомир однажды не вытерпит и всё дурочке выскажет, а она озвереет, придёт и обуглит мне голову.
– Тебе-то за что?
– А ложкам за что?
Меня подобные соображения тоже частенько одолевают. Стараюсь гнать недобрые мысли прочь. Радмилка боится всех Чародеев. Они ей даже нарисованные не нравятся. А куда деваться? Мы живём с ними в одном мире. Так или иначе, сталкиваться приходится. Я людей независимо от сословия плохо переношу, но до сих пор не выстроила для себя любимой избушку в тайге.
– Сама решай, – вздохнула я. – Мне с тобой однозначно лучше, чем с Лучезарой. За ней постоянно всё убирать приходится. Но и тебя понимаю. С ведьмой живёшь как на вулкане.
– Если Велимир Боянович и честная компания поставят мне завтра отлично, то останется последнее испытание в понедельник. Завалю – послужит веской причиной для Лучезары. Кому известно, что она себе напридумывать в силах? Вдруг разобидится? А так уйду в слезах в академический отпуск, вернусь на следующий год. Поработаю. Не завалю – придумаю что-нибудь убедительное.
Уже лёжа в постели, я думала, что Радмилка, вероятнее всего, повинуется своему чутью на всякого рода опасности и аллергии на психованных соседок. Не ругаться с Лучезарой у неё не получается, следовательно вполне правильно опасается неконтролируемой вспышки гнева со стороны Чародейки. В данной ситуации проще сбежать от проблемы, чем под неё подстраиваться. «Надеюсь, мы с Верещагиной ссориться не станем, – легкомысленно думала я, – нам делить нечего».
Великоград меж тем заваливал снег. Он сыпался и сыпался, облеплял ветки деревьев, превращался в мерзкую кашу под ногами людей и колёсами светомобилей. Не переставая, он валил все испытательные дни.
Надёжа бегала на испытания с новорождённым ребёнком, и ей шли навстречу. Милорад, как всегда, отлично знал материал. Ратмир давал взятки. Мне казалось, что у других всё получается легко и лишь я перенапрягаюсь почём зря, волнуюсь. Мне всегда так кажется. Извечная проблема. Чем больше узнаёшь, тем лучше понимаешь, что ничегошеньки не знаешь. Знания – такая куча, стоит только немного копнуть. Поэтому отличники постоянно ноют: ах, я ничего не знаю, не помню, не отвечу, не сдам (нужное подчеркнуть), – а двоечники и в ус не дуют. Последние просто не имеют понятия о наличии кучи как таковой.
В понедельник Радмилка и Лучезара отстрелялись (обе на пять) и задумали в порыве любви, верности и дружбы (со стороны Барышниковой, стоит заметить, эти чувства выглядят весьма искренними) отпраздновать свою малую победу над великим противником. И оплакать хмельными слезами будущее расставание заодно. Радмилка преподнесла Лучезаре эту новость как желание выйти замуж за коренного великоградца, который пусть и старше невесты на десять лет, но влюблён и уже давно подбивает к ней клинья и заманивает в берёзовую рощу. Чародейка не понимала, почему замужество влечёт за собой академический отпуск, но Радмилка рьяно молола языком, чтобы не оставлять времени для наводящих вопросов. Я тупо смотрела в хрестоматию по литературе довоенного столетия (ну не нахожу времени читать всю классику целиком, в сокращённом варианте бы осилить), а сама слушала разговоры девчонок и думала, что соврать для Радмилки – столь же легко, как ведро мороженого съесть. Нет, про рощу и клинья – это чистая правда, только замуж она за своего знакомого не пойдёт. Барышникова не настолько любит выгоду. Ей в личных отношениях обожания хочется и чистых взаимных чувств. Парней она предпочитает пухленьких, сравнивает их с плюшевыми медвежатами: «потискать можно»; а великоградец – дохляк, что сразу отметает его в категорию «не в моём вкусе». Они в суде познакомились, и Радмилка в момент понравилась дохляку, а он ей – нет. Думаю, что крупные девушки предпочитают ещё более крупных парней, чтобы выглядеть субтильнее, чем на самом деле. А то идёт по улице пышка, а рядом вяленую воблу от порывов ветра покачивает. Хотя могу и ошибаться…