– Бренда, милая моя!.. Честно говоря, я с удовольствием обошлась бы старыми.
Такой поворот Бренде тоже не понравился.
– Ладно, разберемся на месте. Чао.
Мэг положила трубку и спросила Мэри Энн, вошедшую с букетом свежесрезанных роз:
– Ты уже видела портрет в библиотеке?
– Да. Кто это вас так нарисовал?
– Меня?
– А кого же? В костюме для бала.
Мэг задумалась. Очевидно, она действительно так похожа на свою несчастную прапрабабку.
– Послушай, Мэри Энн, скажи, я хорошенькая?
– Хорошенькая? – хмыкнула Мэри Энн. – Да вы настоящая красавица, если, конечно, нормально одеты. – Она выразительно покосилась на джинсы Мэг. – Чего бы иначе за вами так увивались джентльмены?
– Увивались?
– Ну а как это еще назвать? Мистер Стоун хоть и приезжал сюда раньше, но не так часто. А мистер Рид на вас вот так смотрел! – Мэри Энн изобразила томный взгляд.
– А тебе кто больше нравится? – в лоб спросила Мэг.
– Я бы поставила на мистера Стоуна. Во всяком случае, вам будет завидовать все женское население Рединга, да и в Лондоне немало найдется.
– :Ты думаешь, это так хорошо?
– Мне бы очень понравилось, – мечтательно проговорила Мэри Энн.
Прошло три дня. Мэг не покидала пределов Окридж-холла. Она потеряла аппетит, чем вызвала переполох среди слуг. Они соревновались друг с другом в придумывании меню, лишь бы Мэг хоть что-нибудь съела. Но она оставалась равнодушной к самым изысканным блюдам, осунулась и побледнела.
В субботу ее неожиданно навестила Бланш Лигонье. Она была как всегда элегантна в безукоризненно сшитом светло-сером костюме.
– Извините, что нагрянула без предупреждения. Случайно оказалась поблизости и не удержалась. Меня просто замучило любопытство. Ричард столько рассказывал о портрете вашей прапрабабки. Ну покажите мне его, Мэг!
Мэг скользнула взглядом по блестящим, тщательно уложенным волосам и ярко накрашенным губам, высокой, но очень женственной фигуре.
– Пожалуйста, – сохраняя внешнее спокойствие, несмотря на бурю чувств, поднявшуюся в ее душе, ответила Мэг.
– Какая прелестная комната! – искренне воскликнула Бланш, входя в сиреневую комнату. – А портрет просто великолепен! – Она долго разглядывала Мэри Феннел и постепенно мрачнела. – Ну, не знаю, почему все кричат о вашем удивительном сходстве. Она выглядит так аристократично и утонченно…
– Я не претендую на сходство, – ответила Мэг.
– А как вам удалось его обнаружить?
– Совершенно случайно, – уклонилась Мэг от прямого ответа.
– Да, вы везучая.
Да не очень, подумала Мэг. Она готова была отдать Бланш весь Окридж-холл вместе с найденной картиной и портретами благородных предков за любовь Ричарда Стоуна. Не зная, как продолжить разговор, Мэг обратила внимание на изящную брошь – серебряную пантеру с изумрудными глазами, приколотую к лацкану костюма Бланш.
– Какая прелестная брошь!
– Правда? Ее подарил мне Ричард. Мы вчера зашли с ним в ювелирный магазин в Лондоне, и он просто настоял, чтобы купить ее мне.
– У него отличный вкус, – коротко сказала Мэг.
– Кстати, о Ричарде. Он ведь опекал вас, и, может, хотя бы из благодарности к нему вы продадите нам портреты Лигонье?
– Вам? – Интересно, что она понимает под опекой?
– Нам с Ричардом. Весь скоро мы станем с ним единым целым, – высокопарно провозгласила Бланш.
Мэг почувствовала внезапное удушье.
– Поздравляю, – выдавила она и сама удивилась, что сумела произнести хоть слово.
– Вы удивлены? Не так ли? Но, по правде говоря, все шло к этому. Мы с Ричардом одного круга и очень подходим друг другу.
Вот это уж точно, два сапога пара – холодные, эгоистичные и самовлюбленные!
– Так что насчет картин, Мэг?
– Мне не хочется огорчать вас, но я сама выхожу замуж, а мой избранник желает все оставить без изменений, – на ходу придумала Мэг.
– Это не Генри?
– С Генри мы просто друзья.
– Кто же он? – В холодных глазах Бланш сверкнуло чисто женское любопытство.
– О, весьма достойная личность. Думаю, это будет сюрпризом.
– Сгораю от нетерпения познакомиться с вашим избранником и надеюсь, мы подружимся семьями.
Непременно! Только об этом и мечтаю, подумала Мэг и стала судорожно прикидывать, где ей отыскать хотя бы на время эту достойную личность.
– Я обязательно порадую Ричарда новостью о вашем предстоящем замужестве, а то он все время чувствовал себя ответственным за вас перед Кэролайн. Боюсь только, он очень огорчится из-за портретов.
– Я думаю, вы сумеете его утешить.
– Да, конечно, у женщин есть множество способов утешить мужчину, – фальшиво рассмеялась Бланш.
Жгучая ревность пронзила Мэг, точно раскаленная игла. Чтобы скрыть волнение, она поправила волосы.
– Ах, мне надо спешить. – Бланш жеманно повела плечами. – Ричард пригласил меня сегодня в театр на новую постановку «Макбета». Надеюсь, при нашей следующей встрече вы представите своего жениха, – с этими словами она выпорхнула из комнаты.
Еще одна бессонная ночь. Под утро Мэг все-таки приснился сон. Веселые и счастливые Ричард и Бланш едут в свадебное путешествие. На Бланш воздушное платье из белого шифона, а Ричард в белом смокинге. Мэг в клетчатой фланелевой ночной рубашке, в нелепом чепце на голове и в туфлях на высоких каблуках сопровождает их, таская за ними тяжелые чемоданы. Ноги путаются в подоле, каблуки подламываются, а чемоданы все время падают. Бланш раздражает неловкость Мэг, и она грозится оставить ее без сладкого. «Не огорчайся, любимая, ну что ожидать от этой неумехи», – успокаивает супругу Ричард и при этом с презрением смотрит на Мэг.
Так и с ума сойти недолго, подумала Мэг, очнувшись от тяжелого сна. Она взглянула в зеркало и пришла в ужас от собственного вида: бледное лицо, под глазами тени. Я ненавижу тебя, Ричард Стоун, сказала она, глядя в зеркало. Это по твоей милости под глазами у меня круги, а у губ – жесткие складки. Я ненавижу тебя, повторила она, и выброшу из своего сердца!
Я должна найти себе какое-нибудь занятие, думала девушка. Браться за книгу отца – отпадает. Не то состояние. Библиотека – ну конечно, там я чувствую себя лучше всего. Огромной библиотекой Окридж-холла уже давно никто не занимался. Книги по охоте стояли рядом со стихами, и, чтобы найти нужный том, приходилось скорее руководствоваться интуицией. Почему я раньше об этом не подумала? Мэг попросила принести ей лесенку и приступила к работе.
Любовь к книгам привил ей отец. Они вместе ходили по букинистическим магазинам, роясь в развалах старинных пожелтевших изданий. Мэг был приятен запах обложек, бумаги. Став на лесенку, она снимала с полок толстенные фолианты, аккуратно раскладывая их по пачкам. Работа продвигалась медленно, потому что Мэг то и дело углублялась в чтение, увлеченная то описанием дворцовых интриг, то историей паркового искусства. Неожиданно ей в руки попал томик стихов Лавлейса. Мэг дрожащими руками отыскала стихотворение, строки которого ей когда-то прочитал Ричард.
…Так слезами счастье тщится
От кручины откупиться,
Или радость так горька,
От того, что коротка.
К сожалению, Мэг должна была согласиться с поэтом – ее счастье длилось всего одну ночь, а кручина… Хватит, одернула она себя и заставила вернуться к работе.
Окончательно зарывшись в книги, Мэг потеряла ощущение времени. За окнами уже стемнело, когда, постучав, показалась как всегда возбужденная Мэри Энн и скороговоркой произнесла:
– К вам гостья!
Неужели снова Бланш? – подумала Мэг. В библиотеку вихрем ворвалась Бренда.
– Еле пробилась к тебе! Там какой-то старикашка лежит в обмороке.
– Я думаю! – посмотрела на Бренду Мэг.
Вид у той был как обычно экзотический и неподготовленного человека вполне мог свалить с ног, а респектабельный Сэндби таковым и являлся.