Самый жуткий случай произошел, когда прямо в комнате, где сидели мы с Хэнком и очередной допросчик, появился криттер. (Тогда я еще не чувствовал их приближения.) Тварь выплыла прямо из стены. Хэнк встал, оборвав фразу на полуслове, и внезапно пошел на криттера. Я опешил, но ринулся к нему и попытался схватить за руку, но мои пальцы поймали только пустоту. Хэнк вошел в стену и исчез. Военный следователь наблюдал за происходящим круглыми глазами. Я бросился из комнаты и завернул за угол, куда выходила стена. Хэнка там не было.
Как оказалось, криттера следователь не видел. Он заметил только, как Хэнк встал и вошел в стену. А моим словам никто не поверил.
Впоследствии все члены команды, в том числе и я, были уволены как «психически неуравновешенные». Это оказалось весьма удобным для дискредитации возможных откровений.
С тех пор я только и делал, что бежал. Иногда в газетах мне попадались статьи о загадочных исчезновениях. Часто там печатались фамилии некоторых членов нашего экипажа. Я знаю, их забирали криттеры. Этих тварей я научился чувствовать на расстоянии. Кстати, до сих пор не понял, кто они и что им от нас нужно. Эксперимент открыл криттерам проход в наш мир, и сейчас они то ли питаются нами, то ли забирают всех, кто знает об их существовании. Не знаю.
Я пытался рассказывать об эксперименте, но мне никто не верил. Как же, меня ведь официально признали сумасшедшим. Убегая от криттеров, я побывал во всех штатах, одно время даже думал уехать за границу, но не смог собрать достаточно денег.
Годы шли, а я все бежал и бежал. Из одного штата в другой, из большого города в маленький. По-моему, я остался последним из экипажа, кто еще не покончил с собой или не сдался криттерам. Но теперь я устал.
…Все хотел закончить записку умной или поучительной мыслью, вроде – не шутите с пространством-временем! Но ничего на ум не приходит. Я не знаю, может быть, «Радуга» действительно что-то дала науке, и благодаря проекту человечество сделало множество великих открытий. Но почему-то об открытиях этих нигде не упоминается. И не зря, наверное, Эйнштейн сжег свои записи перед смертью. Говорят, он посчитал, что человечество не готово к новым открытиям. После того, что я видел, мне остается только согласиться с ним.
Пожалуй, не будет никакого последнего слова. Всю историю проекта «Радуга» вы теперь знаете и можете сделать какие-то выводы. Но меня всю жизнь мучает один вопрос: «Неужели этот проект стоил жизни моих друзей и нашей команды?» Возможно, если бы я знал ответ, мне было бы легче перенести случившееся. Надеюсь, я все же попаду в рай и там не будет этих тварей.
Господи, помоги всем нам!
Машинально сложив вместе несколько свежераспечатанных листков, я щелкнул степлером и достал из ящика письменного стола объемную коленкоровую папку с ботиночными шнурками. Здесь уже хранилось несколько случайно доставшихся мне рукописей из разоренной университетской библиотеки. Разложив их перед собой, я нашел на книжной полке книгу военного журналиста и писателя Александра Бабакина «Битва в ионосфере»[18] и углубился в знакомые страницы. Через некоторое время мне уже казалось, что странные события, произошедшие осенью 1943 г. в акватории филадельфийской военно-морской базы, близки к своей разгадке. И скорее всего, Филадельфийский эксперимент тем или иным образом был связан с испытанием некоего совершенно уникального радиолокационного оборудования. Вполне возможно, именно о чем-то подобном и писал полковник Бабакин в своем журналистском расследовании трагедии и триумфа отечественных загоризонтных радиолокационных боевых систем…
Особенно любопытен рассказ писателя об истории открытия ранее неизвестного явления – дальнего коротковолнового рассеяния радиоволн отдельными элементами поверхности Земли. Автор открытия – профессор, д.т.н. Н. И. Кабанов из Новосибирского электротехнического института доказал, что радиоволны, излучаемые радиопередающим устройством под некоторым углом к горизонту, отражаются ионосферой и идут обратно, к Земле. Часть их энергии рассеивается неоднородностями земной поверхности и распространяется в разные стороны. Рассеянные радиоволны вновь отражаются от ионосферы и возвращаются на Землю, причем какая-то их доля попадает на антенну приемника-излучателя.
В 1950 г. Государственная комиссия под председательством академика А. И. Берга рассмотрела полученные Н. И. Кабановым данные и дала следующее заключение: