Она больше не выходила из дому. Прогулки и катания прежних дней прекратились. В своих усталых мыслях искала она ответа на вопросы; что с ней будет?
Что предполагал Глоссин сделать с ней? Почему он привез ее именно сюда? Что ей предпринять дальше?.. Если бы она взяла какое-нибудь место… где-нибудь… только прочь отсюда!.. прочь!.. если бы она осталась в Трентоне! Ни письма, ни весточки оттуда…
Прочь!.. прочь!.. Почему она до сих пор не уехала? Почему не покинула фермы тотчас же после сватовства Глоссина?
Она могла уйти незаметно для Абигайль: уже вскоре после своего прибытия сюда, она открыла, что старая негритянка была привержена к бутылочке. Сейчас же после обеда она исчезала, и Яне не раз приходилось самой заботиться об ужине. Она знала, что Абигайль в бессознательном состоянии часами валялась где-нибудь в углу. В это время она могла беспрепятственно покинуть дом.
Внезапным движением поднялась она и направилась в спальню. Торопливо схватив несколько необходимейших предметов туалета, она стала складывать их в маленький ручной чемодан. При этом ей вспомнилось, как часто она бралась за это раньше, никогда не достигая цели. Сегодня все шло гораздо лучше.
Теперь запереть! Ключ находился в ее сумочке на столе. Она вынула его, снова повернулась к чемодану и почувствовала, как прежнее онемение снова охватывает ее. Ее ноги налились свинцом; лишь с трудом удалось ей пройти несколько шагов от стола к чемодану. Наконец она справилась с этим, но теперь отяжелели руки. Она попыталась вложить ключ в замок. Он со звоном упал на пол.
Одно мгновение она безнадежно смотрела на блестящий металлический предмет, лежащий перед ней на полу. Потом рыдание потрясло ее тело.
— Почему… я не могу?.. Почему?.. почему?..
Упав на чемодан, она неподвижно лежала так в течение некоторого времени. Власть, влияние, ей самой непонятные и необъяснимые мешали покинуть этот, никем не охранявшийся дом… Она прошла в другую комнату и бросилась на кровать.
— Какая мука!.. Почему… я должна переносить ее?.. Где ты, Сильвестр?.. Мама, если бы я умерла с тобой.
Умереть… ниже дома… Ручей образует маленькое озеро. Там я найду покой и освобождение от муки…
Она встала с кровати.
— Да!.. Да… Да…
На ее лице отражалась непоколебимость принятого решения. Быстро подошла она к двери. Пусть какая-то жуткая сила препятствует ей бежать из дома к людям, никто не запретил ей уйти в вечность.
Она взялась за ручку и распахнула дверь.
Ворчливый голос Абигайль достиг ее слуха. Видимо, старуха старалась заградить какому нибудь посетителю доступ в дом, может быть, гнала разносчика товаров.
— Неужели я не могу даже умереть? — она хотела снова тихо закрыть дверь, но ее рука судорожно вцепилась в ручку.
Чей это голос… Чужой… Сразу распахнула она дверь.
— Сильвестр.
Этот крик вырвался из глубины сердца. Закрыв глаза, прислонилась она к двери и протянула к нему руку.
— Сильвестр.
Она видела, как Абигайль отлетела в угол от сильного удара кулаком, как кто-то громадными прыжками вбежал по лестнице. Она почувствовала, только, что нежная рука гладит ее лицо, что над ее ухом звучат слова любви.
Эрик Трувор работал в своей лаборатории в Линнее. По планам Сильвестра строил он новый лучеиспускатель. Аппарат был гораздо больше первого, который его друзья взяли с собой. Он по величине напоминал небольшой шкаф.
Но он был до смешного мал по сравнению с оказываемым им действием. Он мог передавать энергию в десять миллионов киловатт. Это гигантское действие достигалось тем, что аппарат действовал не только находившейся на месте энергией, но пользовался энергией, находившейся всюду в пространстве.
— Задача передачи энергии на расстояние практически разрешена, — с гордостью сказал Сильвестр, перед своим стремительным отъездом на Запад.
Последнее затруднение, еще подлежащее устранению, касалось точного прицела. Нужно было видеть отдаленный объект, на который направлялся ток. При чтении заметок Сильвестра, Эрик Трувор почувствовал умственное наслаждение. Изучавшаяся аппаратом энергия возвращалась обратно и давала изображение. При чтении это казалось ему до смешного простым. Обыкновенное отображение, какие употреблялись в технике уже сотню лет. Согласно теории на белой матовой пластинке нового лучеиспускателя должно было показаться точное изображение того места, в котором концентрировалась энергия.
Он включил аппарат. Туман застлал пластинку. Намечались какие-то изображения, но отчетливой картины не получалось.