Снова попробовал он включение. Потом взялся за работу. Часы проходили, но он не замечал этого. Прошла полночь и настало утро. Нильс Нильсен, старый слуга, нашел своего господина в лаборатории, погруженным в работу.
— Господин Эрик, ваша постель осталась нетронутой.
Эрик Трувор отмахнулся и сердито вытянул неправильно включенную проволоку.
— Не мешайте мне!
Эрик кончил работу над включением. Включил опять и увидел еще меньше чем прежде. Серьезная ошибка! Без устали продолжал он работу.
Нужно было отказаться от немедленных результатов, так как они могли испортить желаемый эффект.
Эрик Трувор работал, и в перерывах ел. Настала вторая светлая северная ночь.
Пришел лакей. Эрик выпроводил его из лаборатории и потребовал крепкого кофе. Чем больше он строил и включал, тем яснее становились ему преимущества измененной коммутации.
Прошла вторая ночь и еще пол дня. Он укрепил последний винт и попытался победить свое волнение.
Дрожащей рукой включил он ток. Туман затянул пластинку.
Он урегулировал микроскопический винт. Туман рассеялся. Показались голубые и зеленые просторы.
Он должен был сесть; колени отказывались служить ему. Потом он собрался с силами, повернул рычаг. Резко и отчетливо выступили сосны, находившиеся в двадцати километрах возле устья Торнео. Эрик Трувор знал это место.
На матовой пластинке появилось изображение, подобное изображениям в фотографической камере. Но достигалось оно совершенно иным путем, не зрительно.
Попытка удалась. Он отставил аппарат и бросился утомленный, на стоявшую в лаборатории кровать.
Лежа с открытыми глазами, глядел он в потолок. В его руках теперь была власть покорять людей своей волей, превращать в пепел непокорных, власть, какой никогда еще не обладал отдельный человек.
Он почувствовал страшную ответственность, связанную с этой властью. Потом его мысли смешались. Природа предъявила свои права. После двух суток напряженнейшей работы тело требовало отдыха. Его глаза закрылись.
Это был какой то лихорадочный полусон. Через три часа он вскочил. Беспроволочный телеграф работал в это время. Он прочел сведения на бумажной ленте.
— Отправляемся в Элькингтон, Рейнольдс-Фарм, за Яной.
Он потер лоб. Яна не в Трентоне? Найдя в атласе нужные указания, он навел лучеиспускатель.
Сначала заклубился туман. Потом показалась зеленая равнина, двор фермы. Он поправил регулятор и мог различить мельчайшие подробности.
Какая-то фигура слева вступила в поле зрения… Сильвестр Бурсфельд. Он увидел его так отчетливо, словно тот находился на расстоянии протянутой руки. Сильвестр был один, не захватив с собою даже лучеиспускателя.
Эрик хотел окликнуть друга, забывая, что отделен от него тысячью миль.
Другая фигура вырисовалась на поверхности. Уродливая старая негритянка. Эрик Трувор видел, как она пыталась прогнать Сильвестра, как тот оттиснул ее и направился к двери, как негритянка попробовала его оттолкнуть и как обычно добродушный Сильвестр внезапно поднял руку, отбросил женщину и кинулся в дом. Дверь за ним закрылась.
Время шло. Эрик Трувор испытывал возрастающее беспокойство. Он не видел при Сильвестре лучеиспускателя, этого небольшого, но грозного оружия, могущего защитить его от всякого нападения. Не видел он и Атмы. Куда девался индус? Второй вопрос беспокоил его почти также, как и первый. Насильно принудил он себя к спокойствию.
— Вероятно, они складывают вещи… Конечно… ведь ясно, что Яна не может отправиться в Европу, в чем стоит. Я даю им час времени…
Он стал разглядывать крышу дома. Хорошо ли она загорится, если он направит лучеиспускатель на конек? Дерево было пористое, высушенное солнцем. Огонь должен был вспыхнуть сразу.
Потом он стал думать о последствиях. Пожар мог разгореться так сильно, что пламя преградит выход, прежде чем влюбленные узнают об опасности. Он боялся силой своего аппарата заставить их поспешить. Его нетерпение возрастало. Надежда на появление Сильвестра или Атмы была тщетной.
Серебряное пятно в синеве неба возбудило его внимание. Через лупу осмотрел он это место на пластинке.
Без сомнения, то был Р.Ф.С.I. Он хорошо знал форму аэроплана. Эрик облегченно вздохнул. Атма явился за ними. Где он торчал раньше — неважно… Теперь все должно было благополучно закончиться.
Аэроплан быстро приближался. Он снизился за фермой, потом силуэт фермы вдвинулся между ним и взглядом Эрика.
Почему не снизился Атма во дворе фермы? Может быть, место за домом было удобнее для взлета.