На днях на одном заводе вспыхнула забастовка; явились штрейкбрехеры; рабочие вздумали их разогнать; произошло столкновение с полицией, и в результате — несколько десятков рабочих убито наповал, много ранено и, кроме того, шальными пулями убиты три женщины и четверо детей. Это был кошмар, Долли! Перед моим отъездом полиция арестовала около полсотни рабочих, и я удивляюсь, почему я до сих пор на свободе. Хотя это преждевременно, мы пока не готовы, но со дня на день можно ожидать стихийного восстания, и мое место в их рядах. Я приехал еще раз повидать тебя, дорогая…
— А мое место рядом с тобой! — решительно заявила девушка, и ее агатовые глаза засверкали. — Сегодня же я переговорю с отцом. Когда он узнает, что ты вторично спас меня, мне кажется, он перестанет упрямиться и согласится на наш брак…
«Такси» застопорил ход и остановился у чугунной решетки. Долли выскочила из каретки, улыбнулась Смоку, крепко пожала его шершавую лапу и тихо направилась к подъезду.
— Подожди меня, Смок! — бросил на ходу шоферу Грей и догнал девушку.
— Там, в саду есть скамейка. Помнишь, мы часто сидели на ней раньше? — заговорила, останавливаясь, Долли, — подожди меня там. А я сейчас поговорю с отцом и приду за тобой…
Том Грей двинулся в зеленый сумрак под ветви тополей, а Долли нажала кнопку звонка.
Долли принимает решение
Дверь отворилась.
— Долли! — истерически взвизгнула тетушка Джен, — где вы пропадали? Мистер Монгомери вне себя от беспокойства. А я не спала спокойно ни одной ночи и все видела вас во сне… Ах, дорогая!
И расчувствовавшаяся тетушка сделала попытку броситься девушке на шею.
— Очень рада вас видеть, тетушка Джен! — отозвалась Долли, уклоняясь от ее объятий, — отец у себя в лаборатории?
— На балконе читает газеты! — отрывисто отрубила экономка, рассерженная ее холодностью. Долли, подобрав юбки, быстро взбежала по лестнице, на цыпочках подошла к стеклянной двери и заглянула на балкон.
Профессор сидел за столом и внимательно читал газету. Птичье лицо его осунулось, нос стал как будто тоньше, шевелюра и борода казались более взлохмаченными, чем обычно. Долли вихрем ворвалась на балкон, бросилась к нему, обвила смуглыми руками его шею и звонкими, частыми поцелуями покрыла его лоб, щеки и губы.
— Долли! Девчурка! Откуда? Ах, бедная моя! — взволнованно пролепетал профессор, прижимая к взлохмаченной бороде голову дочери.
Долли освободилась из его объятий, плюхнулась в качалку и весело затрещала, как беспечная канарейка, недавно ускользнувшая от лап свирепой кошки.
— Ты без меня очень соскучился, отец? Ну, я думаю… Что со мной случилось? О, это очень интересная история! Меня заманили в ловушку и продержали в наглухо закрытой каморке психиатрической лечебницы целую вечность! Какой-то рыжий субъект вручил мне письмо от Тома. Почерк, разумеется, был подделан. Сочинили целую историю: якобы Том приехал в Нью-Йорк, сломал себе ногу и желает меня видеть. Я попалась на эту удочку. Но Том Грей, действительно, сегодня приехал, случайно узнал, где я, и освободил меня. Вот и все. Не стоит об этом толковать. Я — с тобой, отец, и совершенно счастлива!
Профессор внимательно слушал дочь. Лицо его мрачнело, и, наконец, он сердито проговорил:
— Ты еще очень наивна, девчурка. Твой рассказ напоминает отрывок из бульварного романа: подделанное письмо, похищение героини; разумеется, в конце концов, герой освобождает ее. Мне всегда казался антипатичным этот Том Грей, а теперь я вижу, что это — негодяй, каких мало!
— Что ты говоришь, отец? Как тебе не стыдно? — с негодованием перебила его Долли. — С чего ты это взял?
— Подожди, дай мне сказать! — сердито вскричал профессор. — Повторяю, ты очень наивна. Эта история шита белыми нитками, и мне все ясно. Чтобы побудить тебя выйти поскорее за него замуж, а меня — примириться с этим фактом, Том Грей сорганизовал это похищение, а потом разыграл комедию с освобождением. Иначе — кому это нужно? Моим врагам? Но у меня их нет. Вымогателям? Но я пока не получил ни одного письма с требованием денег.
— Том Грей не способен на подлость! — горячо перебила его Долли. — Он честный человек, человек труда. Он вторично спас мне жизнь, и я буду его женой. Сейчас Том ждет в саду, я приведу его сюда… и прошу тебя, отец, прими его как сына.
— Никогда! — с дикой энергией вскричал Монгомери, — пока я жив, этого не будет! Когда я умру, ты сможешь делать все, что захочешь!
— Это твое последнее слово, отец?
— Последнее. Больше нам разговаривать по этому поводу нет никакого смысла! — решительно ответил профессор.