Полицейские приветствовали профессора почтительным поклоном; стальной король небрежно притронулся затянутой в черную перчатку узкой рукой к полям шляпы.
— Алло, профессор! — крикнул он. — Ваши ящики я могу забрать в мой автомобиль!
— Извините, мистер, я предпочитаю поместить их на том автомобиле, на котором поеду сам! — решительным тоном заявил Монгомери. — Они не громоздки и поместятся, где угодно!
— А от сотрясения с ними ничего не случится? — быстро спросил Маклин, опасливо косясь на ящики.
— Части прибора мною упакованы лично и с ними произойти ничего не может! — ответил Монгомери, с нежностью посматривая на фанерную оболочку, скрывавшую его страшное изобретение, его детище, над которым он работал долгие годы.
— Да я не об этом! — сердито проскрипел Маклин. — Не может ли что-нибудь взорваться в этих ящиках?
— О, на этот счет не беспокойтесь! — усмехнулся Монгомери. — Там никаких взрывчатых веществ не имеется.
— Ну, тогда в путь! — вскричал нефтяной король. — Грегори, уложите ящики на переднее сиденье!
Шофер соскочил с сиденья, с усилием поднял большой ящик, поместил его в гнезде переднего сиденья, поместил рядом с ним другой и снова уселся на свое место. Джим Маклин ввалился в автомобиль, профессор сел рядом, и Гарри Морган скомандовал:
— Вперед!
Его автомобиль двинулся первым, за ним — автомобиль нефтяного короля, а сзади, в качестве охраны, следовали полицейские.
На холме перед блеквилем
Все три автомобиля имели сильные глушители и с легким потрескиванием, почти бесшумно, скользили по мостовой. Когда они вынеслись на мостовую, инспектор полиции наклонился к уху стального короля и тихо проговорил:
— Неужели этот старый чудак не знает, что его дочь в Блеквиле, среди бунтовщиков? Позавчера я сам довез ее до нашей заставы на холме. Никаких сведений о том, что она вернулась домой, у нас не имеется…
— Очевидно, она удрала без разрешения отца, — процедил сквозь зубы Морган.
— Но ведь в сегодняшнем номере «Геральда» помещено интервью с дочерью профессора Монгомери, отправившейся в Блеквиль хоронить тетку, — продолжал недоумевать инспектор. — Неужели Монгомери не читает «Геральда»?
— Очевидно, он или читает другую газету, или совсем не читает газет! — хладнокровно заметил стальной король.
Инспектор полиции помолчал несколько минут и заговорил снова:
— Как вы думаете, мистер Морган, не следует ли мне предупредить профессора, что его дочь в Блеквиле? Ведь можно было бы вызвать ее как-нибудь оттуда и спасти!
— Только посмейте это сделать, болван вы этакий! — бешено сверкнул своими стальными глазами Морган, — сейчас же полетите к черту со своего места! Не суйте нос в чужие дела! Лес рубят, — щепки летят!
Инспектор полиции побагровел, пугливо замигал рачьими глазами, хотел что-то еще сказать, поперхнулся и замолчал. Стальной король окинул его уничтожающим взглядом, заставившим толстяка сжаться и презрительно усмехнулся. Гарри Моргану прекрасно было известно, что дочь профессора Монгомери — в Блеквиле, у своего жениха. Стальной король думал, что если Долли погибнет в восставшем городе, профессор будет считать виновниками ее гибели рабочих; ведь ради одного из них она бежала в Блеквиль. После этого профессор будет еще более жесток и озлоблен против пролетариата, что было весьма на руку стальному королю и его друзьям. Так думал Морган, стальной король, покачиваясь на сиденье своего автомобиля. Профессор же Монгомери сидел рядом с задремавшим от плавной качки Джимом Маклином и думал о своей дочери. Вероятно, Долли уже вернулась от Морлендов, и тетушка Джен сообщила ей радостную весть. Теперь Долли не так часто будет отлучаться, у нее будет защитник, и он, профессор Монгомери, может быть за нее совершенно спокоен. После этой поездки он получит еще чек на крупную сумму и постарается предоставить своей дочери и ее мужу все удобства и комфорт, какой только могут позволить себе богатые люди. Сейчас он будет производить опыт со своим открытием, в несколько секунд уничтожит бунтовщиков, и его имя покроется славой, как имя человека, своим открытием обеспечившего порядок на всем земном шаре и уничтожившего навсегда такую жестокую, бессмысленную вещь, как война. Ибо разве мыслима она после открытия «лучей смерти», которые в несколько минут могут уничтожить целую армию, отстоящую от излучающего их прибора на целую милю. О, его имя будет бессмертно!