Но вот он сидит напротив начальника тюрьмы и сквозь распахнутые окна его кабинета видит безоблачное небо и яркое солнце, видит, как свет отражается на водной ряби, видит пикирующих за добычей чаек.
— Ваш адвокат прибыл вместе со мной. — Китайский чиновник развернулся к Нам Туену. — Он ждёт вас внизу, на корабле. С вас сняты все обвинения. Осталось решить несколько формальностей, и мы с вами тотчас же отправимся в Далянь.
— Спасибо, — повторил Нам Туен. Ничего не произошло. Внутри у него нарастала странная лёгкость, словно кандалы сняли не с рук и ног, а с души, но она осталась подвешенной… «Что угодно, — мечтал он, — только прочь отсюда. Что угодно, какие угодно условия, только прочь отсюда, прочь! Прочь от этих холодных стен и душных коридоров, от одиночных камер и решёток, от солёного морского ветра, от этих камней и далёких, исчезающих в тумане огней с дальних берегов… Я ждал так долго, что угодно, я сделаю всё что захотите, неужели наконец свершилось, только бы это была правда, только бы не обман, не сон…»
— Вот постановление о вашем освобождении и пересмотре дела. — Чиновник наклонился и подвинул одну из бумаг к Нам Туену. — Подписано председателем Фань Куанем. Посмотрите.
Нам Туен взял бумагу. Иероглифы расплывались перед глазами. Он напряг глаза, пытаясь разобрать хоть что-то. «Нам Туен… Дата рождения: 27.01.1982… Место рождения: Пекин… Осуждён: 2009 год… Согласно решению Верховного народного суда от 01.05.2020 признан невиновным и подлежит незамедлительному освобождению из-под стражи… Подпись: Председатель КНР Фань Куань»… Того единственного, что Нам Туен вынес из текста, было достаточно, чтобы опуститься лицом на стол и целовать бумагу.
Чиновник обошёл стол и указал в конец документа.
— Подпишите, пожалуйста, здесь. — Он протянул Нам Туену ручку. Пальцы Нам Туена тряслись, но он сумел сжать ручку и наклонить к бумаге. Он знал, что подпишет, что у него нет выхода — он не просто хочет это сделать, ему жизненно необходимо подписать эту бумагу, как можно скорее порвать со всем этим кошмаром, поглощавшим его последние десять лет… «Прочь отсюда! скорее, подписывай, чего ты ждёшь!! подпиши, разве не об этом ты молился и мечтал всё это время и все эти годы, разве не…»
Но Нам Туен сомневался. Он слишком хорошо знал их, всех тех, кто мучил его, весь мир, который пытался его уничтожить — не просто сломать духовно и физически, это им давно удалось, при первом же допросе, — нет, мир стремился растоптать его, вычеркнуть из жизни, и Нам Туен знал, что всё не может быть так просто. Он давно разучился верить в сказки, и трудно представить, какое усилие он приложил в ту минуту, сомкнув пальцы вокруг ручки и отведя её в сторону.
— Какие условия? — спросил Нам Туен, проглатывая и заталкивая поглубже мысль, что он подпишет бумагу в любом случае.
Начальник тюрьмы посмотрел на чиновника и удовлетворённо хмыкнул. «Сытая свинья».
— Никаких условий, — сказал чиновник. — Вы можете даже не подписывать, с юридической точки зрения вы всё равно свободны с этой минуты.
— Спасибо, — пробормотал Нам Туен. — Фань Куань… давно председатель?
— Второй месяц, — ответил начальник тюрьмы. — Ваша подпись — подтверждение, что вы ознакомлены с результатами пересмотра дела.
— Ясно. — Терять ему всё равно нечего. Нам Туен подписал бумагу и отодвинул документ. Он дышал ровно, солнце продолжало светить за окном, и вроде бы ничего не изменилось. Но изменилось всё.
— Спасибо, — поблагодарил его чиновник. Он взял бумагу и вложил её в свой портфель. Повисла пауза. Нам Туен старался не смотреть на начальника тюрьмы, который выглядел, как жирный хомяк. «Странно, — подумал Нам Туен, — ещё две минуты назад я бы никогда не сравнил его с хомяком — две минуты назад я был в его власти, я был фактически его собственностью, а сейчас… Кто он такой?»
— Могу я задать вопрос?
— Вы теперь можете всё, господин Нам, — ответил чиновник.
— Что… — Нам Туен затаил дыхание. Спрашивать было страшно, но правда всегда лучше… — Что с моей семьёй?
— Ваши дети учатся в Сан-Франциско. Ваша жена живёт с ними.
— С ними… всё хорошо?.. с ними всё в порядке?..
— В полном, — ответил чиновник. — Если захотите, можете позвонить им из Даляня… или они всё сами узнают. В утренних новостях.
— Им… сколько им сейчас?
— Вашему сыну пятнадцать лет, а дочери — двенадцать.
— Понятно, — протянул Нам Туен.
— Перед тем, как сесть на корабль… — Чиновник сделал паузу. — Я хотел бы кое-что прояснить.
«Так и думал! Конечно! Это всё обман! Всё не может быть так просто, я мог бы и догадаться, но я же уже подписал… Они обманули меня, чего ещё от них ждать, эти мрази в человеческих шкурах, и про детей наврали, боже мой, только бы они были не в их лапах, только бы они не повторили мою судьбу, только бы…»