Жаль, что мы так быстро расстались.
Шел по тропинке. Вспугнул белку. Она метнулась на ближайшую березу и уселась там почти на самой вершине, испуганно глядя на меня.
Я решил подождать пока белка придет в себя и спустится ко мне поближе. А может прыгнет на соседнюю елку. Интересно посмотреть на рыжую в полете.
Не спускается белка. И на другое дерево не собирается прыгать. Ну что ж, подождем. Перекусим. Отдохнем. Нам спешить некуда. А ты, белка, непоседа. Долго так не просидишь.
Ложусь на зеленую травку. Принимаюсь за обед. Все сжевал, а белка никаких действий не предпринимает. Ни на какие мои заигрывания в виде цоканья языком и ласковых слов не реагирует. Только перебралась на сук потолще. Легла на него животом, и опустила по обе стороны лапки. Словно демонстрирует: «Что ж мол, я тоже пережду. Мне тоже некуда спешить».
Долго я ждал белку. Но не дождался. У нее, непоседы, терпения оказалось больше.
Возвращался ранним утром из леса, вспугнул выводок рябчиков. Молодые птицы взлетели из высокой густой травы, в которой я ни за что бы их не разглядел, и расселись над моей головой на ольховые кусты.
Сидят, не улетают. Я с любопытством рассматриваю их. Они — меня. Первый раз, видно, встретились с человеком. Совсем не боятся.
Несмышленыши
Шел мимо дальнего поля. Увидел в траве два рыжих комочка. Это, свернувшись, как котята, спали лисята. Я остановился, любуясь безмятежным сном. Налюбовавшись, зашуршал травой.
Лисята стремительно вскочили и бросились в кусты. Но через некоторое время из зеленых зарослей показалась лисья мордочка. Один из лисят захотел посмотреть, кто его напугал. Любопытный.
Второй лисенок не показался. Трус.
А может предусмотрительно осторожный? Как прожить без этого качества?
Лось вырос передо мной как из‑под земли. Оказывается он отдыхал в высокой болотной траве, а при моем приближении встал.
Отбежав на некоторое расстояние, зверь остановился. Спрятал голову за куст, а туловище осталось на виду.
Я попытался подойти к лосю ближе. Он снова отбежал и встал таким же манером за следующий куст.
Так повторилось несколько раз. Это было похоже на детскую игру, когда малыш, спрятав голову под стол, кричит маме: «Тю — тю! Где я?»
А может, лось и был взрослеющим лесным ребенком?
На крепкой еловой ветке сидит большой нахохлившийся филин. Зло смотрит на меня желтыми глазищами. Почему злится? Потому что я его потревожил?
Но зачем было самому садиться на видное место.
Потянулся, чтобы оборвать яркую сочную бруснику, выросшую на моховой кочке, и тут же быстро отдернул руку. Зашевелилась под кочкой густая трава. Разматывая кольца, поползла к ближайшему кусту большая черная гадюка.
Многим людям страшна змея. Они спешат уйти от места неожиданной неприятной встречи. А гадюка пугается сама. И тоже лихорадочно устремляется к ближайшему укрытию. Кто же кому страшнее?
По — моему, страшна только неожиданность. Укус исподтишка.
Собирал грибы. В нескольких метрах от меня из‑под упавшей от времени сосны шумно поднялся глухарь. Удивительно, что такая осторожная таежная птица подпустила к себе так близко.
А чему, собственно, удивляться. Никому не хочется уступать незваным гостям свою территорию.
Зашуршал кто‑то под густыми ветками ели, склонившимися к самой земле. Я думал, что это белка. Оказалось — молодой рябчик.
Смотрит на меня птица настороженно, но не улетает. Сделал я к ней шаг, рябчик перелетел под соседнюю елку. Я прогнал его оттуда. Он вернулся в свое первоначальное убежище. Ради любопытства я повторил все еще раз. И снова птица вместо того, чтобы улететь, предпочла избранную ель.
У каждого свои привязанности.
Белоснежная ласка выскочила из‑под кучи темного хвороста, к которой я подошел с намерением отдохнуть. Замерла, настороженно глядя на меня, словно спрашивая: ты друг или враг?
— Друг! Друг! — поспешил я заверить возможно более мягким голосом. — Не убегай. Дай тобой полюбоваться. Очень уж ты хороша на фоне пока еще не прикрытой снегом земли.