Случалось, ты была рядом, со мной и только со мной, а я настолько сходил с ума от твоей красоты и свежести, что готов был пренебречь своей выстраданной мудростью, принципами и опытом. И до чего же сложно было мне держаться, если всякое твоё слово, каждое движение, и каждый взгляд являлись для меня бесконечно дорогими и без сомнений расценивались как нечто, самое прекрасное, с чем хотелось тут же слиться и сродниться.
И даже то, что кроме меня пока никто не разглядел в тебе потрясающего чуда, меня ничуть не удивляло и не нарушало моих выводов о тебе – люди всегда заняты лишь собой! Они слепы и бесконечно глупы, поскольку обычно живут чужим умом! Вот если бы кто-то, ими уважаемый, публично восхитился твоими достоинствами, охарактеризовав их как выдающиеся, то с того момента и они бы повторяли это без конца, пока им не подсунули бы следующий «леденец».
Я это понимал, потому даже радовался, что они не способны тебя разглядеть. Ведь стоило тебе, доброжелательной к каждому уже в силу своей внутренней природы, спокойно и уважительно заговорить с кем-то из моих потенциальных «конкурентов», а не со мной, как моя душа тягостно напрягалась от нарастающей до невыносимости боли. Но даже в такие минуты я злился не на тебя, а только на них. А тобою любовался. Хотя, помню, меня всякий раз так и подмывало взять тебя в охапку и унести в своих объятиях подальше от всех, мешающих нам оставаться наедине.
Поначалу я был уверен, что моя восторженность не иссякнет никогда – и твои достоинства тому порука. Но со временем, копаясь в себе, стал пугаться закравшейся однажды мысли, будто моё отношение к тебе со временем сможет устать, сможет выветриться и измениться. Ведь так всегда случается со всеми, кто поначалу любит бесконечно сильно. Ничего не бывает вечного, говорят в таких случаях! А собственного опыта пылкой любви и охлаждения я не имел.
«Нет! Для меня это недопустимо! – твердил я, пугаясь неизведанного в собственной душе. – У меня так не должно быть! Уже потому, что я тебя не люблю, я тебя бесконечно обожаю. О-бо-жа-ю! А это – совсем другое! Более высокое и более прочное чувство! Это не инстинкт, не животный зов тела! Это зов и притяжение души! Её отклик на то, что представляется прекрасным и уже потому притягательным… Прекрасное всегда прекрасным и остаётся! Люди всегда тянутся к нему! И бездумно превращают своё высокое тяготение в банальную любовь! В ту, которая у поэтов… Которая периодически случается у всякого живого существа! Хотя у животных не бывает обожания; у них – лишь могучий зов природы. Но и у людей он есть! Да еще какой! Часто столь сильный, что заглушает голос разума».
Неужели я сейчас такой же, как они, эти бестолковые поэты и черепахи, хотя сам о себе нечто важное раздуваю? Может, я уговариваю себя или оправдываюсь, а поступаю, ровным счетом, как любой самец под воздействием естественных гормонов?
Да нет же! Всё становится на свои места, если уяснить, что я тянусь к тебе, лишь потому, что обожаю. И убеждён, что в целом свете для себя никогда не встречу никого важнее, нежели ты. Ты – моя лучшая находка! В этом-то я абсолютно уверен. А это – продукт работы головного мозга! Не душа напела, не чувства, которым чаще всего не следует доверять! Своим мозгам я доверять привык! Стало быть, ты, Светка, на самом законном и обдуманном мною основании стала в моей жизни лучиком надежды. Ты мой Лучик! Мой Лучик света в не слишком разумном мире. Значит, ты и есть мой Лучик-Света! С тех пор я так тебя и звал, а тебе это нравилось. Лучик-Света!
В своей любви к тебе я действительно едва ли не горел в полном смысле этого слова, но не банальной страстью, а достойнейшим самого высокого одобрения обожанием. Следовательно, горел я, но не подобно спичке, которая сгорает на глазах, а потом-то что? Либо темнота, либо следующая спичка, а за ней еще одна… А мне непременно нужна одна-единственная подруга, чтобы рядом с нею гореть до конца! Размениваться на заманчивое для кого-то множество и новизну ощущений я не намерен, хотя везде подобное встречаю, и даже предвижу типовые нравоучения многоопытных донжуанов, будто только так и следует жить.
И вообще! Какая, к черту, любовь! Вспомните классическую историю любой пламенной любви! Почему, например, великий Шекспир бурную любовь своих литературных героев завершил организованной для них трагедией? Да всё просто! Не сделай он этого, пришлось бы описывать последующие скандалы, похождения, измены и раздел имущества! Получилась бы не нравоучительная сказка о любви, полная книжных премудростей, умиляющая всех, а слепок с реальных отношений бывших влюбленных. Слепок с реальной жизни, в которой, как раз, всё бывает иначе, нежели в романах! Выползли бы наружу и взаимные недовольства, и скандалы, и измены, и другие пакости. Всё то, что не укладывается в поведение идеальных влюбленных, на вздохах которых издавна дурачат многие поколения молодых людей. Ох, уж эти вздохи! И как им верят?