В моей душе разгоралось пламя гнева, и больших усилий мне стоило сдерживать его.
— Что ты, дочка,— залепетала мать,— мы и не знали…
— Вы продали меня банде, словно вещь!— выкрикнула я в ярости,— но не учли, что главарь вас сдаст! А теперь-то зачем пришли? Изображать заботливых родителей, которыми никогда не были?
— Как это вообще возможно?— выступил отец вперед, переняв инициативу,— разве могут родители сделать такое с родной дочерью?
— Нормальные – нет!— выкрикнула я,— но ведь вы могли меня бросить после рождения, отдали на воспитание бабушке! Могли бить и унижать, морить голодом, отбирать заработанные мною же деньги! И так же хладнокровно вы продали меня насильникам за дюжину бутылок водки, рассчитывая, что я подохну в подвале! Но я выжила, узнала все про вас и теперь не хочу вас больше видеть! Убирайтесь отсюда! Убирайтесь! Будьте вы прокляты!! Будьте прокляты! Чтоб вы сдохли от своей водки!!
Я перешла на визг, не замечая, что девочки пытаются меня успокоить. Увидела, как родители в испуге бросились из палаты, а минутой позже вбежала медсестра.
— Что случилось, Кристина? Почему ты кричала?
Но я едва услышала ее – плакала от той боли, которую породила своей же яростью. Сжалась вновь в комок, безутешно рыдая…
— Она сказала, в ее страданиях виноваты родители,— произнесла Марина тихо,— что они продали ее дворовой банде за дюжину бутылок водки…
Я услышала, как хлопнула входная дверь – медсестра выбежала из палаты, собираясь, видимо, нагнать моих родителей. И продолжала рыдать – боль внутри все не проходила, и распространялась по телу пульсирующими волнами. Вот слезы кончились, но боль не прошла – и я скорчилась, застыв на одном месте, даже не чувствуя заботливых рук девочек, что гладили меня по голове…
Не заметив этого, я уснула. Проснулась от чьего-то ласкового прикосновения к моей щеке. Открыла глаза…. И увидела незнакомого парня 25 лет. Его темно-серые глаза смотрели на меня с нежностью и сочувствием, и я поняла – он мой спаситель…
— Твои родители не смогли сбежать,— произнес он,— они выбежали из больницы, а я как раз шел навстречу, услышал крики медсестры, успел остановить мужчину…. Женщину остановили те люди, что находились неподалеку. Сейчас эти двое в тюрьме, а дворовую банду уже ищут.
— Вам нужно их описание,— прошептала я,— я расскажу все, чтобы вы смогли поймать их.
Дмитрий кивнул, и, достав ручку и лист бумаги, приготовился слушать меня. Я заметила, что Марина еще не ушла и вместе с девочками расположилась у каталки.
Говорить было нелегко. Прежде всего, я описала лицо главаря, что так врезалось в мою память от слов о подлом поступке родителей. Потом – лица остальных – их я помнила хуже. И, прерываясь на особо тяжелых моментах, рассказала о том, что они со мной сделали.
— Я сделаю все, что бы их нашли как можно скорее,— произнес Дмитрий серьезно, пряча за пазуху листок и ручку,— они будут наказаны за все зло, что сотворили с тобой.
И он сорвался с места, явно направившись в полицию.
— Этих сволочей казнить надо,— заявила Вера зло,— сотворить такое с 13-летней девочкой…
— Сейчас никто у нас к смертной казни за изнасилование не приговаривает,— сказала Карина,— вроде бы дают 7-10 лет лишения свободы…
— Значит, они выйдут рано или поздно,— сказала я,— и смогут отомстить мне…
— Не думай пока об этом,— сказала мягко Света,— сейчас тебе нужно отдыхать, набираться сил, поправляться…
Я согласно кивнула – все верно. Банду еще не поймали, рано думать до суда, когда они выйдут, и что потом будет.
— Мне пора идти,— услышала я голос Марины – подруга подошла ко мне,— но я приду завтра после полдника, хорошо?
— Ладно,— отозвалась я,— буду очень рада тебе…
Марина улыбнулась мне и вышла из палаты.
А я, чувствуя, как стихает боль внутри меня, вскоре заснула…
========== Глава 12. Духовная поддержка ==========
Я спала до обеда следующего дня – как я узнала от девочек, наступила суббота. Боль от испражнения не была такой острой, а, может, я уже привыкла. Поэтому и кушала уже охотнее, радуя сочувствующих мне девочек. Теперь они все не отходили от меня, забыв о своих недугах, гладили, то и дело, по голове, давали что-то из своих продуктов и даже дали почитать книгу. В ней было много веселых моментов, и я забыла ненадолго о боли внутри меня, впервые за последние дни искренне смеясь.
После полдника к девочкам пришли родители. Они передали им продукты, осведомились о здоровье, после чего подошли ко мне.
— Ты Кристина, да?— спросила мама Светы,— как у тебя дела?
Опешив, я протянула:
— Нормально…
— Девочки, надеюсь, о тебе заботятся?— спросила мама Карины.
— Да, они очень славные,— отозвалась я с улыбкой,— лучше, чем к родной сестре ко мне относятся.
— Каждая из нас хотела бы удочерить тебя,— произнесла мама Веры,— твоих родителей точно лишат родительских прав и посадят в тюрьму после всего, что они с тобой сделали. Так что тебе нужны новые родители…
Я кивнула.
Родители девочек, угостив меня фруктами и парой пачек йогуртов, ушли гулять с дочерьми. Вера уже могла скакать на костылях, поджимая левую ногу.
Я осталась одна, впервые с тех пор, как попала сюда. Продолжила читать книгу, что уже не была такой веселой и вдруг почувствовала, что сильно хочу в туалет. И как назло – никого в палате. А сама я еще ходить не могу…. Да если бы и могла – у меня ведь нет одежды, чтобы прикрыться…
Я готова была заплакать от отчаяния, готова была помочиться прямо на простынь…. но тут дверь палаты открылась, и я увидела Марину и ее родителей – женщину 38 лет и мужчину чуть постарше.
— Я так рада вам,— прошептала я,— пожалуйста, поставьте утку под мои ягодицы…
Марина поспешно выполнила мою просьбу, и я с облегчением расслабила мышцы, чувствуя, как пустеет мочевой пузырь и возвращается боль…. И, закончив, увидела полные жалости взгляды родителей Марины.
— Марина рассказывала нам о том, что тебе пришлось пережить, но увидеть последствия этого…,— произнесла мама Марины, Любовь Константиновна, пораженно,— как ты еще жива осталась…
— Все благодаря Диме,— отозвалась я тихо, сжавшись в комочек под одеялом – болело все сильней,— сейчас он вкладывает все силы, чтобы найти тех подонков…
Тут дверь вновь открылась, и на пороге палаты показался Дима.
— А вот и он,— сказала я, улыбнувшись, несмотря на боль,— пришел в обычное время…
— Твоих насильников ищут по всему городу,— произнес юноша,— но пока безрезультатно – они затаились, и никто в твоем доме не знает, где они.
— Спасибо вам, молодой человек, за спасение Кристины,— произнес отец Марины, Анатолий Сергеевич, с благодарностью в голосе,— мы так переживали за нее эти дни и очень обрадовались, узнав, что она жива.
— Можете не благодарить,— отозвался Дмитрий,— я не смог бы иначе и очень рад тому, что успел вовремя.
Он присел рядом с каталкой на стул, взглянул с нежностью в мои глаза…
— Ну, как ты тут? – спросил он,— держишься?
Я кивнула. Боль усилилась еще, но я пока сдерживала слезы.
Наверное, Дима почувствовал, как мне плохо – проведя по моей щеке ласковыми пальцами, он прошептал:
— Скоро все пройдет, Кристина. Ты только будь сильной, хорошо? Помни, что боль скоро исчезнет, и ты поправишься.
Я кивнула вновь, чувствуя, как из глаз капают слезы…. Но, несмотря на боль внутри, я почувствовала себя чуть лучше после этих утешающих слов.
— После того, как все закончится, мы тебя удочерим,— сказал мне Анатолий Сергеевич,— ты достойна теперь самого лучшего, достойна того, что компенсирует эту боль…