— Тогда приходи завтра,— заключил мужчина,— кстати, меня Борис зовут, а тебя как?
— Кристина,— отозвалась я,— ну, тогда до завтра, дядя Борис?
— До завтра,— кивнул мужчина, открывая дверь.
Так у меня появилась работа. Родителям я не сказала, и говорила, когда уходила каждый день, что иду гулять. Впрочем, уходила я рано, до восьми утра, и приходила около 9 вечера. Деньги Борис пообещал выплатить в конце августа, и так было даже лучше – не было соблазна потратить их.
Ко мне весь месяц он хорошо относился – давал есть фрукты, немного подпорченные и не годившиеся на продажу, работой не загружал и часто шутил.
— Мне будет тебя не хватать, девочка,— говорил он в последний день августа, выдавая мне зарплату – столько денег я раньше не держала,— такую трудолюбивую и смышленую не всегда сыщешь. Нужна мне такая помощница.
— Я бы с радостью осталась,— отозвалась я искренне,— но школу бросать не хочу. Не получу образования, так и останусь – ни рыба, ни мясо. Даже торговать в ларьках не смогу.
Борис понимающе кивнул, вручил целый пакет фруктов. И я уходила от него домой, зная, что буду скучать…
========== Глава 4. Одиночество и безнадежность ==========
По пути домой я зашла в комиссионный магазин и купила себе добротную одежду. Школьная ярмарка еще работала, поэтому все необходимое для школы я взяла там, сэкономив немного денег. В итоге я потратила треть зарплаты – оставшиеся деньги собиралась спрятать и тратить понемножку.
Вопреки обыкновению, когда я пришла домой, меня встретил отец – он с трудом сфокусировал на мне взгляд, держась руками за косяк двери.
— Что эт тут у тебя, а?— заплетающимся языком сказал он,— эй, Любка! Иди, посмотри, что Кристинка принесла!
Из комнаты появилась мама – в более трезвом состоянии, но и от нее разило за версту.
— Где ты это взяла?— спросила она,— украла?
— Нет,— отозвалась я,— фрукты мне один дядя дал, я сегодня в его киоске работала.
— А вещи откуда? Тоже он дал? Какой добрый дядя…. Ты с ним спала, что ли?
— Нет, я у него работала,— запротестовала я,— пару недель, вот и купила на вырученные деньги…
— Да кто тебя такую работать возьмет?— ухмыльнулся отец,— только проституткой сойдешь. Ну-ка, показывай, что там у тебя!
Он начал вырывать пакеты из моих рук, я сопротивлялась…. Подключилась мама, и пакеты оказались у нее в руках, вместе с оставшимися деньгами.
— Ого,— округлили глаза родители, увидев деньги,— какая сумма…. Скольких ты обслужила, чтобы такое заработать?
— Говорю же – я в киоске работала!— сорвалась на крик я,— никого я не обслуживала!
Но родители мне не верили. Я смирилась с этим, и хотела теперь только вернуть покупки и деньги.
— Я эти вещи специально к школе купила,— произнесла я,— отдайте мне их, зачем они вам?
Мама, усмехнувшись, бросила пакеты на пол, а деньги спрятала за пояс юбки.
— Я сама заработала эти деньги,— сказала я, глядя на мать умоляюще,— они мне нужны…
— Нам они нужнее,— заявил отец,— иди к себе, пока не получила.
Эти слова меня взбесили – я кинулась вперед, желая отвоевать законное…. Но не смогла – отец с ходу ударил меня по лицу, так, что я в испуге отпрянула.
— Будешь продолжать – изобью,— мрачно предупредил отец.
Я видела, что он на ногах еле держится, поэтому вновь кинулась вперед. Но он увернулся с немыслимой ловкостью, взял меня в захват…. Бросил на пол, придавив спину ногой – так, что я не могла встать. Услышала свист вынимаемого ремня, почувствовала, как грубая рука отца задрала мое платье и сняла трусы…. А секундой позже на мой оголенный зад обрушились жестокие удары ремня. Я завопила от боли, ранее неведанной – бабушка меня никогда не секла. Сквозь слезы просила о пощаде…. Но отец словно не слышал меня, и продолжал до тех пор, пока не устал – ягодицы мои безумно горели от боли, а слезы все текли и текли от унижения.
— Впредь я буду воспитывать тебя только так,— услышала я голос отца,— так что тебе же лучше больше не выступать против нас с мамой.
Я не смогла выдавить ни слова – рыдала от боли и осознания того, что меня избил мой отец лишь потому, что я хотела вернуть заработанные деньги…. И, когда смогла успокоиться, едва нашла в себе силы, чтобы подняться на ноги, собрать пакеты и уйти в свою комнату.
Сидеть и лежать на спине теперь я не могла – ягодицы начинали жутко ныть. С отчаянием думала я, как завтра в школу пойду, как смогу просидеть все уроки…
… Школа была в десяти минутах ходьбы от дома. Едва увидев трехэтажное здание, я почувствовала, что сердце рвется из груди. Мне предстояло знакомиться с классом, учителями…
Найдя по расписанию номер кабинета, где должен был быть первый урок, я двинулась вперед по коридору. Дошла до двери с цифрой «7», вошла в класс….
Мальчишки, сидящие за последней партой третьего ряда, посмотрели на меня – с удивлением. Затем в их взгляде появилась отвращение….
— Нищенкам мы не подаем,— сказал один, с рыжими волосами и веснушками,— иди и побирайся в другом месте.
— Я учиться пришла,— начала я, опешив от «теплого» приема.
Мальчики расхохотались.
— А ты обследование прошла? У тебя точно полно вшей, да и прочей заразы навалом.
От таких слов я застыла в ступоре на месте. Теперь все ребята смотрели на меня, во всех взглядах было презрение…. И я заметила, что одежда на всех была очень хорошая…
Наверное, ребята продолжили бы издевательства, но тут в класс вошла учительница.
— Ты новенькая?— спросила она у меня с улыбкой,— как тебя зовут?
— Кристина,— отозвалась я.
— Хорошо, Кристина, садись на свободное место.
Я поспешно кивнула и заняла последнюю парту первого ряда. Закусила губу от боли, когда села….
Если я буду все уроки стоять, то только привлеку к себе ненужное внимание, значит, нужно терпеть.
Терпеть пришлось 6 уроков подряд – и не только боль в ягодицах, но и жестокие насмешки ребят на переменах. Они нападали на меня всем скопом, не давая и слова сказать, и больших усилий мне стоило сдерживать рвущиеся из глаз слезы унижения.
После последнего урока я побежала домой – чтобы мальчишки не могли свободно унижать меня вновь. И, когда зашла в квартиру, увидела стоящего на пороге зала отца.
— Уже пришла?— спросил он,— значит, сходишь за водкой в магазин.
— Но мне ее никто не продаст!— запротестовала я,— мне ведь всего 13…
— Хочешь, чтобы я тебя высек?— протянул отец угрожающе,— если нет, то иди сейчас же!
Ягодицы после вчерашних побоев еще болели, поэтому я обреченно кивнула. Взяла деньги, направившись к ларьку…
— Ты еще маленькая для подобных покупок,— строго сказала продавец,— я не могу тебе продать бутылку водки.
— Пожалуйста, мне она нужна для родителей,— протянула я умоляюще,— если я не принесу им бутылку, они меня высекут…
— Ну да, конечно,— усмехнулась продавщица,— где ты видела, чтобы родители отправляли дочь за водкой? Сама, поди, алкашка, и без водки жить не можешь!
Слезы, которые я сдерживала весь день, потекли по моим щекам, я выбежала из магазина, зная, что меня ждет порция побоев….
— Кто это тут у нас?— услышала я внезапно голос парня, едва вошла в подъезд.
Рывком подняла голову, и увидела стоящих совсем рядом парней 17 лет – их было четверо.
— Она, наверное, дочь тех бомжей из 35-й квартиры,— сказал другой парень,— они из дома выходят, только чтобы побираться и водку взять, алкаши конченые.
Я в испуге застыла на месте – этим-то что от меня надо? Зачем они окружили меня?