— Не прикидывайся! Где твоя племянница?!
Он сдернул с нее покрывало. Она завизжала, съежилась у изголовья кровати в одной шелковой комбинации:
— Ее тут нет! Куда ты дел Эйранси? — Выкрикнула она со слезами.
Лорд заглянул под кровать, вошёл в гардеробную и стал кидать на пол прекрасные платья, бесцеремонно прошёлся по шелкам с каменьями своими розовыми тапками до ванной.
Тетя наблюдала за этими действиями с возмущением, она выпрямилась, сжав ладони в кулаки. Он громко хлопнул дверью санузла и медленно подошёл к кровати. Его лицо побагровело, губы сжались. Неожиданно тетя бросилась на него, схватила его за грудки и затрясла своими слабыми ручонками:
— Ты обещал, что вернёшь его, если я организую её похищение! Где он?! Что ты с ним сделал?! Отвечай!
Он отцепил пальцы от своего халаты и отшвырнул ее на кровать. Та, свернувшись в позу эмбриона, зарыдала.
— Твой безмозглый ублюдок через две комнаты отсюда! Где Лученсия?
Тетя села, успокоилась и вытерла глаза:
— Я ее видела прикованной к кровати. В цокольном этаже. На ней был фиорит.
— Это я и без тебя знаю! — Рявкнул он.
Я не стала дослушивать их спор и поспешила к Эйрансу. Надо увести его в тайник!
Заглянув в указанную комнату, я, к моему ужасу, увидела, как брат вылезает из окна на карниз. Я надавила на дверь, в этот раз крови не потребовалось — похоже замок признал меня своей, и заорала:
— Эйранси! — Сама не поняла, как оказалась возле окна, и успела схватить его за штанину. Наверное, так действуют люди в состоянии аффекта. — Не лазь туда. Это я, Ченси.
— Ченси! — Всхлипнул он. Его лицо покраснело, будто он плакал.
— Тише, — прошипела я. — Пойдем со мной. Хочешь есть?
Он закивал головой, но не спустился:
— Я хочу найти маму! — Выдал он громко с нажимом на последнее слово.
— Иди сюда! Я знаю, где она. Пойдем покажу! — Я потащила его вниз, осознавая, что нашумели мы знатно и надо срочно убираться. Он послушно спустился и протянул мне руку. Я, не церемонясь, толкала его до потайной двери. Эйранс оглядывался, то и дело пытаясь остановиться. Я впихнула его в проём, приложив палец к губам, и сделав страшные глаза. В ответ он поднял брови и отзеркалил мой жест - палец к губам. Я поняла, что брат небезнадежен в плане развития.
Только дверь за нами успела закрыться, как в комнату вбежал лорд Трасторн. Он подбежал к открытому окну, выругался и задумчиво произнес, что-то насчёт того, что придурковатый щенок не такой уж и идиот. После чего поспешно вышел вон, а я села на пол, откинувшись спиной о стену. Эйрансониэль сел рядом. Я протянула ему мешок с откусанной колбасой, погрызенным сыром и разломанным хлебом. Он стал жадно есть почти не прожевывая, напоминая мне меня саму.
— Маленький мой, тебя не кормили? — Спросила я, убирая его длинную челку за ухо. Мне стало его так жалко. Он выглядел растерянным и грустным.
Он помотал головой, чуть не плача.
— Не торопись, жуй медленно. Вот так. — Я откусила хлеб и показала, как надо.
Эйрансониэль кивнул и стал жевать медленнее.
Потом я проводила его в тайную библиотеку и попросила никуда не уходить, пообещав, что схожу за мамой.
Посмотрев в оконце тетиной комнаты, я увидела, что она лежит на полу, недалеко от тайной двери, совсем без движения. Минуту я лихорадочно думала, что же делать. Войти в комнату и попытаться привести ее в чувство? А вдруг как раз придет лорд Трасторн? Или попытаться сбежать с Эйрансом, угнать телегу и бросить её тут? Она уже не первый раз меня в расход пустила. Дилемма… а как же магистр? Продержится он тут пока я доберусь до полиции? Поверят ли мне там?
Отбросив сомнения, я открыла потайную дверь и скользнула внутрь комнаты. Подбежав к тете, присела и слегка похлопала ее по щеке:
— Тётя Гвини, ты меня слышишь?
Она промычала в ответ что-то несвязное, не открывая глаз.
— Ну, тетя! — Я потрясла ее за грудки, но ничего не добилась. Ее голова болталась из стороны в сторону. Решившись, я схватила ее за подмышки и поволокла к тайному ходу. Гвиневра Вэл Ортенц оказалась лёгкой, мне даже не верилось — ведь она высокая, но сложилось впечатление, будто я волоку ребенка.
Внезапно дверь распахнулась и вошёл лорд Трасторн. Кажется, этот момент врезался в мою память навечно.
Я, ахнув, приседаю на пятую точку. Его лицо меняется, губы вытягиваются:
— Ах, ты мелкая дрянь! — Кричит он.