Смутившись, она протянула руку, и, желая сбавить градус торжественности, ответила:
– Очень приятно, Стеша.
– Добрый день, Олег! – поцеловав протянутую руку, он придержал её, и, глядя ей в глаза, сказал, – Очень рад с вами познакомиться. Вчера я видел ваше выступление, оно было замечательно, я вас поздравляю.
– Большое спасибо! – ответила Стеша, чувствуя, как краснеет под его пристальным взглядом.
– Вам когда – нибудь говорили о том, что вы очень похожи на вашу прапрабабку Анастасию?
– Говорили.
– А кто говорил? – спросил Олег, продолжая улыбаться.
Всё ясно, его интересует не она сама, как личность, а как наследная графиня. Интересно, посмотрел бы он в её сторону, когда она была простой дояркой Стешей Буренковой? Скорее всего нет. Почему – то испытывая разочарование, она отобрала руку и ответила очень коротко.
– Одна очень старая женщина.
– Нельзя ли с нею познакомиться?
– К сожалению, нельзя, она умерла.
– Очень жаль… – вздохнул Олег, и, обведя взглядом дом и сад, сказал – У вас прекрасный дом и чудесный парк.
– Всё это досталось мне в наследство от моего мужа. К сожалению, он тоже умер полгода назад. Пройдёмте в дом.
– Соболезную. – продолжил Олег, идя рядом с нею, – Очень печально овдоветь в столь раннем возрасте.
– Да, очень печально. – ответила Стеша, и, подумав, что история её брака наверняка ему известна, добавила, – муж был намного старше меня, но я его любила за то, что он был очень хорошим, умным и порядочным человеком.
– Я слышал, он был известным в городе ювелиром?
– Не только в городе. – ответила Стеша, поняв, что не ошиблась в том, что он многое о ней знает, и, посчитав, что память о Адаме Викентьевиче заслуживает особого внимания, сказала, – его предки были ювелирами в нескольких поколениях, служивших при императорском дворе. У меня есть альбом, доставшийся в наследство от них ему, а теперь и мне. В нём есть портреты многих представителей Петербургской знати, для которых они выполняли свои шедевры, в том числе и для членов семьи Тумановых.
– Неужели? – обрадовался Олег, – надеюсь, вы мне его покажете?
– Покажу… – Стеша остановилась посреди гостиной, и, увидев, что Игорь Станиславович с Родькой рассматривают новую окарину, а Софья Николаевна руководит Катей и Лизаветами, помогая им сервировать стол, сказала, – если хотите, прямо сейчас.
– Очень хочу.
– Что ж, пойдёмте со мной. – сказала Стеша, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Какие замечательные картины, – заметил Олег, придерживая шаг, – у вас хороший вкус.
– Не у меня, а у моего мужа. Всё, что вы видите, приобретал он, а его матушка Сара Вульфовна следила за тем, чтобы всё содержалось в надлежащем порядке.
Стеша достала из шкафа альбом, осторожно положила его на журнальный столик и указала рукой на два стоявшие рядом кресла.
– Пожалуйста, садитесь.
– Спасибо.
Присев на краешек кресла, он нетерпеливо пододвинул его к себе, достал из кармана блокнот и ручку, и, положив их рядом, почти благоговейно открыл первую страницу альбома и углубился в его изучение. Стеша присела рядом и стала молча наблюдать за тем, как он внимательно рассматривает каждый рисунок, читает надписи и время от времени что – то записывает в свой блокнот.
Волнение, вызванное его сходством с Германом, постепенно улеглось. Поняв, что, увлёкшись, он забыл о её существовании, она осмелела и стала рассматривать его внешность. Его тонкое породистое лицо с высоким лбом и прямым носом было почти лишено загара, как и у всех жителей северной столицы. Пышные, немного недостающие до плеч волосы прикрывали часть щеки и маленькие уши, но время от времени он их открывал, привычно запуская тонкие длинные пальцы в шевелюру и откидывая её назад. Просмотрев несколько страниц, Олег поднял на неё изумлённый взгляд и спросил:
– Вы понимаете, что в ваших руках настоящее сокровище?
– Нет. Настоящий альбом, который создавался прадедами моего мужа, лежит под стеклянным колпаком, я боюсь к нему даже прикоснуться, а это его копия.
– И эта копия достойна места в историческом музее.
– Я знаю. – ответила Стеша, и, предупреждая дальнейшие вопросы, добавила, – но мой муж взял с меня слово, что я сохраню дом и всё то, что в нём есть, в таком виде, в каком оно находилось при его жизни.
– Но почему? Зачем хоронить то, что должны видеть все.
Ответ Стеши был краток и решителен:
– Слово моего мужа для меня закон.
– Ваше желание следовать его заветам мне понятно, – возразил он, – но скрывать этот исторический документ по меньшей мере кощунственно. Кроме того, Вы могли бы получить за него хорошие деньги.