Войдя во внутрь, где звуки были намного громче, он прислушался к звучащему сверху реквиему, остановился на мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, и неожиданно стал молиться.
Как раз в это время сверху спускался высокий представительный мужчина лет пятидесяти с проседью в тёмных пышных волосах и аккуратной окладистой бородке. Увидев Родьку, накладывавшего на себя кресты, он тоже остановился и стал его внимательно рассматривать.
– Простите нас, – сказала Стеша, – мой брат ведёт себя немного странно… Он… просто он немного не такой, как все.
– Я это понял. – ответил мужчина.
– И он очень любит музыку, – добавила Стеша.
– И это я тоже понял – улыбнулся мужчина, – скажите пожалуйста, он играет на каком – нибудь инструменте?
– Понимаете, он вырос в глуши, и никакой возможности учиться у него не было. Но он умеет делать деревянные свирели и очень хорошо на них играет. Во всяком случае мне очень нравится.
– Я почему – то так и подумал! Разрешите представиться, меня зовут Игорь Станиславович Серов, профессор музыки. И я хотел бы послушать вашего брата, если это возможно. Скажите – ка мне, дружочек, ваша свирель сейчас при вас?
– Да! – воскликнул Родька, засиявший при слове дружочек, – при нас.
– Вот и отличненько! Тогда попрошу пройти со мной, и мы с вашей сестрой, кстати, как вас звать – величать?
– Стеша, Степанида..
– А по батюшке?
– Степанида Никитична.
– Прекрасное имя. А молодой человек?
– Родион.
– Стало быть, Родион Никитич. Верно?
– Да.
– Если вы, Родион Никитич, не возражаете, мы с удовольствием вас послушаем. – предложил профессор, но тут же неожиданно воскликнул, глядя мимо них. – Софья Николаевна, дорогая, вы ли это?
Стеша оглянулась и увидела пожилую, элегантную женщину, шедшую вслед за ними. Они с Родькой расступились в стороны и пропустили её вперёд.
– Я, мой дорогой Игорь Станиславович, я! – ответила она, сияя улыбкой, – как же я рада вас видеть!
– А я то как рад! – ответил он, целуя ей ручку.– Надолго ли к нам?
– А навсегда! – засмеялась женщина, задорно тряхнув головой.
– И вы не шутите?
– Нисколько. Понимаете, не могу я жить в этой Европе, не могу. Кажется, везде красота и порядок, до которого нам ещё расти да расти, только всё это чужое, искусственное, что ли. Там каждый живёт сам по себе и для себя. В общем, ничто не прилегает к душе и ничего с этим не поделаешь.
– Как я вас понимаю… А дети? Они тоже приехали?
– Нет. Знаете ли, молодые адаптируются к другой жизни гораздо легче. Так что дети пока остались там. Хотят заработать побольше денег. Но я очень надеюсь, что к когда – нибудь они всё – таки вернутся сюда, в родные пенаты.
– А что дом? В порядке?
– В порядке, Игорь Станиславович, в порядке. Соседка моя, Надежда Семёновна, следила за ним, как за своим.
– Вот и отлично. Не желаете ли пройти со мной, послушать этих молодых людей? Мне кажется, это вам будет интересно.
– С удовольствием. – ответила Софья Николаевна, окидывая странную пару внимательным взглядом.
– Тогда разрешите вас друг другу представить, – это Степанида Никитична и Родион Никитич. А это Софья Николаевна Криницкая, преподаватель вокала. Прошу всех за мной.
– Феноменально! – воскликнул Игорь Станиславович, внимательно прослушав Родькины опусы. – я полагаю, эти мелодии он сочинил сам?
– Да, сам.
– И ни о какой нотной грамоте говорить не приходится?
– Нет. Читать и писать он немного умеет, а нот не знает.
– Полагаю, учить его уже вряд ли получится. Переучивать этот редчайший самородок, обладающий идеальным музыкальным слухом и памятью, только портить. А скажите – ка, Родион Никитич, не могли бы вы сыграть нам какую – нибудь другую музыку, то есть, не ту, что вы придумали сами, а которую исполнял бы кто – то другой. Например, ту, что вы слышали по радио или по телевизору?
– Да, могли бы, – ответил Родька, обрадованный неожиданным вниманием.
– Прошу вас, играйте.
Родька кивнул и неожиданно заиграл «гори – гори моя звезда», который Стеша любила напевать, занимаясь домашними делами. Проиграв несколько тактов, он посмотрел на Стешу и неожиданно потребовал: – «Теша, пой «звезда», пой».
– Нет, Родечка, нет, играй сам. Мы не должны злоупотреблять временем профессора.
– Отчего же нет? – возразил Игорь Станиславович, – Пойте, мы с удовольствием послушаем.
Стеша начала петь, сначала робко, вполголоса, а когда ей подыграл Родька, неожиданно для самой себя раскрепостилась и запела во всю мощь своего голос.