– Загрызли волки? – не поверил Степан, – прямо на смерть?
– Точно. Один из наших видел своими глазами. Скорее всего, эти самые мужики над ними и поглумились. По времени между их гибелью и родами Лешачихи всё совпадает, деревенские бабы высчитывали.
– А как же они сюда прошли? Ты ж говорил, будто волки никого сюда не допускают?
– Кто ж его знает. Как – то допустили, а потом сами же их и уничтожили.
– Нас тоже допустили… а не получится так, что потом и нас…
. – Что, страшно?
– Да как – то не по себе. Ты сказал, «поглумились над ними». Выходит, она была не одна?
– Не одна. Жила с ней одна из бывших монашек. А после того случая сошла с ума. Я до сих пор помню, как она кого – то проклинала возле храма. Видать, крепко им досталось от этих бродяг, за что они и поплатились. Слышал, забрали её в психичку. Жива ли она, не знаю.
– А Стеша?
– Что Стеша?
– Разве она не из ваших?
– Нееее, это ваша знакомка. Из наших среди моих клиенток была только одна – Марья.
Лицо Макара, вспомнившего об угрозе землячки ославить его на всю деревню из – за романа с Лариской, перекосилось, словно от оскомины.
Быстро осмотрев целую анфиладу комнат, вошли в последнюю, угловую, в которой находился камин.
– Ого, какой каминище! – удивился Степан, втайне мечтавший о большой семье и доме, в котором обязательно присутствовал бы камин, возле которого все члены семьи собиралась бы длинными зимними вечерами и беседовали, глядя на огонь, – Такие большие я видел только в кино.
– Ну да, – ответил Михаил, разглядывая свежие обломки кирпичей, валявшиеся под оконным проёмом, – обычно в них жарят на вертеле целых баранов.
– Или оленей.
– Или оленей… Ты лучше посмотри сюда.
– Сейчас, только гляну, куда выходит труба. Да тут кто – то есть… Ёшкин кот, это же Стеша!
Вдвоём вытащили полуживую Стешу из очага, и, положив на землю, наскоро осмотрели.
– Её кто – то душил.– сказал Михаил, – Видишь на шее следы? Ещё горячая. Можешь делать искусственное дыхание?
– Когда – то учили, хотя на деле пока не приходилось ни разу.
– Тогда тренируйся, а я пока осмотрюсь. Тот, кто это сделал, далеко уйти не мог.
После несколько неловких попыток Степана сделать искусственное дыхание, Стеша пошевелилась и закашлялась.
– Слава богу, живая, – обрадовался Степан.
В этот момент откуда – то из – за задней стены особняка донеслись испуганные вопли.
– Макарыч, ты будь здесь. Возьми – ка на всякий случай вот эту палку. Степан, за мной… – скомандовал Михаил, выпрыгивая в оконный проём.
Обогнув угол здания, увидели вдалеке, на фоне каких – то крестов, три мужские фигуры, мечущиеся между сосен. За ними гонялась стая волков. Двоих они почти сразу повалили на землю и стали безжалостно рвать.
Третий пытался вскарабкаться на сосну, но, поднявшись метра на полтора – два, соскальзывал по гладкому стволу вниз. Пара волков отделилась от взбесившейся стаи, подошла к сосне и стала равнодушно наблюдать за его судорожными попытками, словно понимала, что сил у несчастного хватит ненадолго. Выждав момент, когда он в очередной раз соскользнул вниз, вожак схватил его за ногу, стащил на землю, и, наступив лапами на спину, вонзил клыки в шею.
Оторопев при виде этой жесточайшей расправы, длившейся считанные секунды, Михаил не сразу вспомнил про пистолет. Несколько выстрелов в воздух остановили волчий шабаш. Серые разбойники, как по команде, бросились врассыпную.
Когда они подбежали, жертвы волчьей мести были ещё живы, хотя и представляли собой ужасное зрелище.
– Где женщины? – закричал Степан, надеясь, что кто – то из них сможет ему ответить.
– Допрашивать их бесполезно, – сказал Михаил, – у них болевой шок. Надо искать самим, может ещё хоть кого – то удастся спасти.
Парень, похожий на Синицына, был привязан к сосне. Лицо его было разбито в кровь, во рту торчал кляп.
– Судя по всему, ты и есть Родька… – сказал Михаил, вытаскивая кляп.
Тот кивал головой, и жадно хватал ртом воздух. Отдышавшись, неожиданно закричал что было сил:
– Тешаааа!
В ответ ему донеслось хриплое, едва слышное: «Родькаааа!».
– Теша…Теша… – прошептал Родька, пытаясь вытереть о своё плечо кровь и слёзы, текущие по щекам.
– Теша это Стеша или кто – то другой? – спросил Степан, распутывая верёвку, которой он был привязан.
– Да. – покивал Родька.
– Ладно, разберёмся. А ты не знаешь, куда делись остальные?
– Остальные… – равнодушно повторил Родька, ещё не пришедший в себя после пережитого шока.
– Да, остальные. Здесь были женщины, Софья Николаевна и ваши соседки. Ты их не видел?
– Были? Софья Николаевна были? – услышав знакомое имя, он заметно оживился.